Мурадов[1].
– Так вот, Родик, не осталось такого, что могло бы меня напугать. Я ясно выразилась?
Тогда она именно так и думала. Не врала. И лишь очутившись на родине, среди людей, говорящих на знакомом ей языке, она осознала, как жестоко ошибалась, думая, будто самое страшное осталось в прошлом. Если бы не помощь того парнишки, что её спас, сгинула бы она – и к бабке ходить не надо. Оставшись в родной стране без квартиры, без работы и документов… Поломанная и травмированная настолько, что лучшим выходом из её ситуации был выход в окно, она выжила благодаря Мурадову. А потом, по классике, в него влюбилась. Зная, как это глупо. Понимая, что ничего между ними не будет. Безнадёжно и обречённо. Но даже с ним… особенно с ним она никогда не целовалась.
– Твою мать, Бэлла! Ты меня слышишь? Бэлла…
– Да. Всё в порядке. Зачем же меня так трясти? – она ответила вполне внятно, сама удивляясь, как это у неё вышло, если ноги – что вата, и на горле петля. Шагнула прочь, заставляя незваного гостя сдвинуться.
– Бэлла…
– Проверка окончена? Я могу вас проводить?
– Да. Но постой, у тебя точно всё нормально? Выглядишь ты не очень.
– Правда? – Бэлла растерянно провела руками по лицу, прислушиваясь к ощущениям в теле, и опять же заметила вслух, то, что говорить не планировала: – Наверное, потому что меня мутит… Сильно. Извините, мне надо… – договорить не смогла, закрыла рот ладонью и помчалась к туалету, успев едва ли не в последний момент. Содрогнулась, выплёскивая подкатившую желчь. А когда отпустило, встала, пошатываясь. Набрала в пригоршню холодной воды, прополоскала рот, плеснула в лицо, смывая плёнку покрывшей его испарины. А когда привела себя в относительный порядок, обернулась. Смерила стоящего в дверях Гройсмана удивлённым взглядом.
– Вас проводить?
– Нет, – сказал тот, отчего-то осипнув. – Это из‑за меня?
– Что именно?
– Тебя вывернуло… – кивнул в сторону унитаза.
– Нет. Из‑за салата.
– Что?
– Я сегодня завтракала в кафе. Наверное, салат был несвежим.
Бэлла врала. И одновременно с этим говорила правду. Салат действительно был в её меню. И совершенно точно её вывернуло не из‑за отвращения. Скорее, даже напротив. Отвращение она научилась подавлять. А вот что делать с возникшим некстати влечением – она понятия не имела. Ну не поддаваться же ему, право… Не испытывать себя и судьбу.
Подводя черту подо всем случившимся, в детской закряхтел Родик.
– Я пойду к сыну, пока он не разорался. Захлопнете за собой дверь?
Ответа Бэлла дожидаться не стала.
Глава 5
Давид был ужасно недоволен собой. Нет, не так: он был взбешён. Напряжён до того состояния, что вокруг его стремительно
Родион Мурадов – герой книги «А если это любовь?»
