сказал я, обернувшись к ней. – Это превращается в обычную обузу. Я могу замаскировать тебя под местную жительницу. Могу сопровождать тебя через сотню измерений, чтобы помочь найти сокровища веков, но у меня нет времени давать тебе уроки языка! Если ты чего-то не понимаешь, помалкивай. Я сам скажу тебе, если это важно. У меня достаточно проблем, требующих неотложного внимания.
Калипса вздрогнула.
– Извини, Ааз, но я лишь хочу знать, что происходит, чтобы помочь…
– Ты не помогаешь, – отрезал я. – Просто заткнись. Я скажу тебе, когда тебе действительно нужно будет что-то знать.
– Фи, типичный изверг! – раздался голос Асти сквозь кожу футляра. – Рявкает, рыкает, рычит и ни разу не подумал о чьих-либо чувствах.
Я встряхнул ее вместе с ее переноской.
– «Заткнись» относится и к тебе, сестрица. Ты с комфортом на мне ездишь, и я не заслуживаю тех оскорблений, которыми меня при этом награждаешь. Я же делаю все, что в моих силах. Извини, если я предпочту оставить ее одну. Надоело выступать в роли гида по измерениям, через которые мы проходим.
– Я знаю языки всех стран, через которые я прошел за все мои годы, – сказал Эрзац. – Я был бы рад помочь Калипсе с переводом.
– Но ты ведь не можешь быть с ней везде, куда бы она ни пошла, – резонно заметила Келса. В ее глубине возникла картинка Калипсы, проходящей в дверь с изображением женского силуэта.
– О, это поправимо, – сказала Асти. – Вынь меня отсюда, изверг. Не хочу портить свой футляр. – Не успел я вынуть ее из переноски, как Чаша наполнилась ярко-зеленой жидкостью. – Выпей это, дитя мое. До последней капли.
Калипса явно нервничала.
– И что будет со мной?
– Что будет? Ты заткнешь за пояс этих двоих в том, что касается языков. Ты будешь понимать все языки всех существ, какие только есть во всех измерениях.
– Ты это, полегче! – сказал я. – Если она начнет разговаривать с рыбами и деревьями, кто-нибудь непременно сочтет ее сумасшедшей.
– Почему нет? – сказал Асти. – Ты ведь разговариваешь с кубками и мечами. Давай, Калипса.
Калипса дрожащими руками подняла кубок. Нервно взглянув на меня и Тананду, она окунула клюв в жидкость и запрокинула голову так, чтобы та стекала ей в горло. Сделав глоток, она отчаянно закашлялась.
– Фу! Какая гадость!
– Я не говорила, что это будет вкусно, – сказала Асти. – Ты пробуешь языки тысячи измерений. Конечно, так или иначе, неприятный запах изо рта неотвратим.
Калипса держала кубок на значительном расстоянии от себя.
– Языки! – казалось, ее вот-вот вырвет.
– Все равно выпей, дитя. Зажми нос… ах, у тебя его нет. Представь, что это лекарство. В некотором роде. Оно излечит твое непонимание.
– Выпей, дорогая, – сказала Келса. – Тогда ты сможешь понять, что Ааз бормотал о тебе себе под нос.
– Что он делал? – Калипса осуждающе посмотрел
