страшно настолько, что приходилось сглатывать подступающую к горлу рвоту. Спек был безобидным, однако он едва ли не единственный на острове, кого я могла не опасаться.
Он быстро закивал.
– Конечно-конечно, знаю. Я просто подумал, тебе не помешало бы быть в курсе событий.
– Ты просто подумал, что получишь от меня еще один медяк сверху. Ты же к этому клонишь? – огрызнулась я.
Очередная улыбка появилась на его лице прежде, чем он опустил голову и пожал плечами.
– Ты и так задираешь для меня цену. Я не буду доплачивать тебе еще и за сплетни.
Я повернулась к нему спиной, давая понять, что разговор закончен. У меня было по крайней мере еще три недели до того, как я накоплю достаточно денег, чтобы обменять их на билет с этого острова. Однако если ныряльщики действительно стали что-то подозревать, то у меня не получится протянуть так долго.
Спек замолчал, и теперь были слышны лишь звук разрезающего волны ялика и свист ветра. Когда мы обогнули край барьерных островов, в поле зрения возникли ребристые белые паруса «Мэриголд», которая встала на якорь за выступом самого дальнего утеса. Спек плавно замедлил ход ялика, и я заметила широкие плечи Уэста на другом конце порта. Он смотрел на воду, и его силуэт темнел в лучах восходящего солнца.
Я подняла одну руку вверх, растопырив пальцы против ветра, и как только Уэст увидел мой знак, он тут же затерялся в толпе.
Спек спустил парус, когда мы подошли к причалу, и прежде чем он успел меня попросить, я взяла свернутую веревку в руки и бросила ее к берегу. Петля зацепилась за тумбу в углу причала, и я прыгнула с палубы на борт, откинувшись назад и упершись пятками в край, чтобы пришвартовать лодку. Мокрая веревка заскрипела, натягиваясь, и глухой стук лодки о причал, похожий на клацанье костей, заставил Фрета поднять глаза с того места, где он сидел на своем табурете.
Между его ног стоял плетенный из тростника ящик, наполненный редкими раковинами, которые он добывал на мелководье. Он давным-давно перестал нырять в силу возраста, но по-прежнему каждую неделю торговал на барьерных островах, продавая вещи, которые, казалось, никто другой никогда не смог бы найти. Он был первым, кто сказал, что меня прокляли морские дьяволы, и именно он продал мне свой пояс ныряльщика, тем самым вынудив нарушить одно из правил моего отца. Потому что, пока я дышала и ходила под солнцем, я была обязана ему жизнью не один, а два раза.
– Фейбл, – он наградил меня легкой улыбкой, когда я поднялась на причал.
– Привет, Фрет, – проходя мимо, я коснулась его костлявого плеча, глядя поверх него туда, где вдалеке Уэст ждал меня возле «Мэриголд».
В бледном утреннем свете вдоль узкого деревянного настила собрались ныряльщики, которые пытались сбить цену у торговцев, яростно сражаясь за каждую медную монету. Джевал славился своим пиролитом, скрытым в рифах, и хотя он не входил в число самых ценных драгоценных камней, встречался он достаточно редко. Однако торговцы прибывали на остров не только за пиролитом. Джевал был единственным клочком земли между Узким
