разрывала, даже вдох давался с трудом.
– Не трогай… не трогай, пожалуйста, – взмолилась Таис, заваливаясь на бок.
Она не могла рассмотреть, куда они попали. Все в красном тумане, плечо жжет и дергает, голова гудит, и к горлу подкатывает тошнота. Таис и подумать не могла, что может быть так больно.
– Толстовку надо снять, иначе я ничего не увижу. Давай, Тай, давай поднимайся. Тут есть комнатка, на ней диван. Там нам будет удобнее.
Федор вдруг наклонился, подхватил Таис на руки и понес. Плечо дернуло так, что Таис закричала, взмахнула рукой. За ней тянулся след красных капель, падающих на брюки Федора, на ковер.
Бесконечный кошмар… безвыходный кошмар… что теперь делать?
– Вот тут, на диване, тебе будет хорошо, слышишь, Тай? – уверенно произнес Федор, устраивая ее поудобнее.
Подсунул под голову подушку, достал откуда-то ножницы. Раз-раз – и толстовка оказалась разрезанной на куски, которые Федька ловко убрал. После вернулся с ватой, коробкой каких-то тюбиков и пакетиков и водой в пластиковой миске.
Заговорил ласково и тихо, словно с маленькой девочкой:
– Нормально все будет. Кость вроде цела. А болит так, потому что лучевой выстрел. Обожгло тебя больше, чем поранило. Тут и зашивать почти нечего, две скобки поставим – и красота будет. Не бойся, сейчас все будет хорошо.
– Кровь, тут кругом кровь… – пробормотала Таис, глядя на свои ладони.
– Ну в тебе не молоко течет. Логично?
Федор обтер кожу вокруг раны смоченной в воде ваткой, смазал все антисептиком. Боль немного утихла, и Таис, повернув голову, посмотрела на свое плечо. Кожа обожженная, красная. И глубокая борозда, словно росчерк огромного бордового фломастера.
Таис поморщилась и проговорила:
– Гадость какая-то… терпеть не могу кровь…
– Я тоже. Отмоем после все. Тут мы в безопасности. По всей видимости, это чья-то каюта. Была когда-то. И тут есть все: аптечка, посуда, вода горячая. Даже белье есть, правда оно слежалось и пахнет не очень. Такое ощущение, что развалится от прикосновений.
Федор говорил бодро и весело. Смазал кожу вокруг темной раны мазью, и боль отступила почти совсем. Достал плоскую машинку со скобками – приспособление для зашивания ран. Скобки рассасывались сами и обладали способностью ускорять восстановление клеток. Новейшие технологии. Хотя сейчас и скобки не ставили, заливали средством, которое называлось «прошивка». Залил любой порез, рану или дырку, и через пару дней все зарастает слоем новых клеток. Даже шрама не оставалось.
А после скобок шрам останется наверняка. Хорошо, хоть не на лице…
– Двух скобок тут хватит, – уверенно сказал Федор, внимательно осмотрел обработанную и зашитую рану и добавил: – Сейчас залепим лейкопластырем и попьем кофеек. У нас же с тобой есть запасы в рюкзаках…
– Ну да, у меня даже чистые вещи есть, – срывающимся голосом проговорила Таис и откинулась на подушку.
Тошнота
