(в случае очередного посещения) и не смогли шантажировать близких ему людей издевательствами над телом усопшего.
К вечеру, когда адреналин начал потихоньку спадать, а тело Зурфина уже находилось в холодном помещении «Бюро для усопших», НАШИ в усечённом составе обсуждали вероятность межпланетной войны за чашечкой знатного домашнего чая из листьев смородины, бергамота и самого чая и какого-то секретного бабушкиного ингредиента.
Марвин – Извините за нескромность, голубки вы наши (Элиот и Неяла). Не подскажете, что за трансформация произошла с НАШИ-м суперменом после ваших шуры-муры? Я, конечно, уже ничему не удивляюсь, но всё же.
Н – На самом деле про свою мать я вам соврала, и в тибетском монастыре я находилась не несколько лет, а, скорее, несколько сотен лет, и в разных тибетских монастырях, и была в них сакральным чудом, а мой возраст был тайной за семью печатями. Я, скорее, была предметом духовного изучения для монахов различного звена и иерархии, но тайн своих я не раскрывала. Видимо, время пришло. А про концовку моих скитаний рассказала вам в прошлый раз правду!
К – Сколько тебе лет?
Н – Я живу уже четвёртое тысячелетие и не старею, но даже я не ожидала такого серьёзного воздействия на Элиота, и, конечно, амулет сыграл тут свою роль.
М – А в каком возрасте прекратилось твоё старение?
Н – Когда мне было двадцать лет. Ещё около тысяча двухсотого года до нашей эры, когда мой отец правил скифами от Одера до Днепра, я сбежала, дабы не продолжать кровопролитное наследие. Мне просто хотелось жить обычной жизнью, и отец проклял меня сам, ещё и вдобавок при помощи местных ведуний, наслав на меня вечную жизнь и соответственно молодость, которые, как ему казалось, сведут меня с ума. Но я приспособилась и как-то сумела адаптироваться к постоянным изменениям в мозге. Внешне я не старею, а опыт накапливаю, но это не сводит меня с ума, и я не чувствую себя старой.
Э – Но как тебе удалось выживать столько лет?
Н – Моя сила практически с детства со мной, она была в нашем роду с незапамятных времён и крепла из поколения в поколение. Отец, думаю, не пожелал жить вечно, наверное, даже он не готов был к такому ради кровной мести. А если мне приходилось защищаться, используя свою силу, то потом рассказы про всесильную двадцатилетнюю девушку становились мифами и легендами.
К – А как же издевательства над соседями? Я думала, что ты молода ещё!
Н – Я не издевалась над ними, а поучала! Прячась за обликом молодой и неосознающей.
К – И неужели ты будешь жить вечно и тебя нельзя уничтожить? Так же нельзя! Неужели ты не привязывалась ни к кому за эти тысячи лет?
Н – Большую часть жизни я находилась в изоляции от общества и общалась лишь с местными мудрецами и так и не испытала привязанности. Чтение книг стало моим основным времяпрепровождением. А насчёт вечной и неуязвимой
