хобиографические исследования, рассмотрение кросскультурных аспектов исторической психологии, выявление особенностей становления, сохранения и осмысления исторического опыта в индивидуальном и групповом сознании. Структура сборника обусловлена актуальными задачами, стоящими перед психологией в целом и отражающими широкий комплекс проблем современного общества.
Понимание генезиса различных социально-психологических феноменов как никогда актуально. Источники разных форм индивидуальной и общественной жизнедеятельности современного человека сокрыты в историческом прошлом, их выявление и объяснение является важнейшей задачей исторической психологии. Они заключены в менталитете, традициях, стереотипах поведения, исторической памяти и др. Историческая психология помогает понять психологию участников исторических событий, тем самым выделяя психологическую и антропологическую составляющие исторического процесса (подробнее см.: Историческая психология…, 2004; История и психология, 1971; Кольцова, 2011; Королёв и др., 2011; Шкуратов, 1979; и др.).
Б. Г. Ананьев обосновывал необходимость изучать человека как целостное явление, не дробя его на отдельные функции, свойства и состояния (Ананьев, 2001; см. также: Головей и др., 2017; и др.). В этом он видел задачу психологии будущего. Именно историческая психология, имея статус междисциплинарной отрасли научного знания, дает возможность осуществить комплексный подход к исследованию человеческой психологии (Методология комплексного человекознания, 2008; и др.).
В свою очередь историческая психология в полной мере осуществляет и субъектный подход, который разрабатывали С. Л. Рубинштейн, А. В. Брушлинский, К. А. Абульханова и который в настоящее время активно развивается в Институте психологии РАН (см., например: Личность и бытие…, 2008; Субъектный подход…, 2009; и др.). В рамках данного подхода человек рассматривается как активный субъект деятельности, продукты которой, воплощенные в памятниках культуры, выступают важнейшими источниками знания о психологии их создателей.
Предсказательный характер данной дисциплины позволяет объяснить и спрогнозировать те или иные феномены в психологии современного человека, что, по мнению А. Л. Журавлева, является одной из труднейших задач. Он отмечает, что вклад исторической психологии в теорию психологии еще в достаточной мере не оценен, между тем как она «приближает к пониманию, например, культурно-исторической обусловленности психологии человека, закономерностей формирования индивидуального и группового сознания, механизмов порождения индивидуальных, групповых и массовых социальных действий, взаимодействия индивидуального и коллективного сознания и поведения и др.» (Историческая психология…, 2004, с. 11).
Важнейшими функциями исторической психологии являются прогностическая и мировоззренческая. Имея междисциплинарный статус в психологии и гуманитарном знании в целом, эта отрасль выполняет также и методологическую функцию, так как позволяет осуществить плодотворное взаимодействие номотетических и идиографических методов исследования.
Несмотря на то, что историческую психологию принято считать молодой отраслью, история ее становления и развития насчитывает не одно десятилетие. Ее началом можно считать вторую половину XIX в. – время формирования психологии как самостоятельной науки, когда В. Вундт впервые заявил о необходимости выделения в отдельные направления эмпирической психологии и психологии народов. Им был создан десятитомный труд «Психология народов. Исследование законов развития языка, мифов и обычаев» (1900–1920). Автор сформулировал цель: изучение человеческого поведения в истории, т. е. социально-психологических аспектов человеческого развития и существования. По его мнению, психология народов тесно соприкасается с историей, этнологией и социологией, что в свою очередь указывает на междисциплинарный статус зарождающегося научного направления. Исторический материал Вундт рассматривал как результат естественного эксперимента, позволяющего строить гипотезы о том или ином психологическом явлении. Его задача заключалась в расширении опыта понимания психологической составляющей исторического процесса, хотя он осознавал, что ошибки при подобных исследованиях будут неизбежны в связи со сложностью их предмета и объекта (Сметанина, 1999).
В. Дильтей также указывал на необходимость разделять психологию объяснительную (эмпирическую) и психологию описательную, или науку о «духе», предметом которой выступают общество, история и человек (Дильтей, 1996). Задачей последней является изучение психологических закономерностей, составляющих основу культуры, и самих продуктов культуры. Объектами изучения, по мнению Дильтея, должны выступать внутренний опыт человека, феномен его целостной душевной жизни, главным показателем которого выступает переживание. Понимание себя, своего внутреннего мира и мира других людей опосредовано единой духовной субстанцией, на которой строится жизнь народа. Исходя из этого, предметом изучения «наук о духе» должна стать психология народов, которая воплощается в их религии, праве и языке, а также в нормах и правилах, регулирующих поведение. Таким образом, человек выступает как продукт и в то
