я ошибался!
У этой девочки острый язык, язвительный ум и непревзойденная способность бесить людей. Блин, она же обязательно найдет неприятности на свою маленькую попку!
Берегов она не видит, дерзит всем подряд. А там алкоголь и похотливые мужики…
Я не помню, как слетел с дивана.
Очнулся уже в прихожей. В джинсах и косухе. Надел кроссовки, взял ключи от машины и, тихо матерясь, вышел из дома.
Ну почему я не могу просто выспаться?
За что мне все это?!
Давненько я не бывал в клубах.
А, впрочем, тут ничего нового. Женские тела разной степени оголенности, извивающиеся под музыку. Развязные малолетние озаботы, вихляющие тощими задницами. Вальяжные випы, развалившиеся на своих диванах и лениво скользящие взглядами по танцополу. С целью снять кого-нибудь на ночь.
Похоть и порок, как я и говорил Еве.
А вот и она.
Я, наконец, нашел ее взглядом. Она у барной стойки. Пирсингованный хорек Дэн пьет текилу, а Еву спаивает коктейлем. Насколько я понимаю, это пина-колада. Сладкое пойло для девочек, обманчиво легкое, но коварное.
Девочка выпивает несколько таких вкусняшек, где ром не чувствуется из-за кокоса, ананаса и еще какой-то адской хрени. И потом сама выпрыгивает из юбки.
Из Евиной гипотетической юбки, больше похожей на пояс, и выпрыгивать не надо.
Я пробираюсь к барной стойке.
Но, когда я там оказываюсь, козочка уже скачет на танцполе. А рядом с ней – пирсингованный козлик. Пристроился сзади, трется о ее попу… Козел!
– Кофе! – бросил я бармену, поймав его вопросительный взгляд. – Двойной эспрессо.
Может, взбодрюсь хоть немного.
Перед операцией по транспортировке козы в стойло.
Сначала я просто наблюдаю за брачными играми юных козлят. Дэн все активнее лапает мою подопечную. Она все сильнее от него отодвигается. Он не понимает намеков – видно, залился текилой по самые брови.
В конце концов Ева не выдерживает, оборачивается и залепляет ему пощечину.
Ты моя козочка! Врежь ему посильнее.
Потом она что-то зло высказывает обалдевшему Дэну… Эх, жаль я не слышу! С наслаждением бы послушал, как она оттачивает свой острый язычок на других.
Ева пробирается сквозь толпу. Озирается по сторонам. Похоже, ищет свою подружку. Той нигде нет, скорее всего, они с белобрысым заперлись в туалете и играют в кроликов.
Моя растерянная девочка не знает, куда податься. Сейчас я ей подскажу!
Когда мне удается до нее добраться, возле нее уже трутся два борзых оленя. Которые, естественно, мнят себя львам, королями саванны. Оба еле держатся на ногах и при этом тянут свои ручонки к Еве.
С каким наслаждением я бы повыдергал эти ручонки! Сорвал бы на оленях всю накопившуюся злость и усталость.
Но я держу себя в руках. Просто беру их за шкирки и стукаю лбами.
Олени пытаются борзеть. Одного я легко укладываю на пол, второй стухает сам.
Ева
