телефон потерял?
Шэм вяло улыбнулся.
– Ждать тяжело, сэр, – пояснил он. – Скорее бы…
Территорию полка «Харламов» и джип-«хайлендер» покинули одновременно. На первой же развилке Шэм, махнув на прощанье рукой, повернул мотоцикл налево, к виноградникам Изумрудного. «Хайлендер» же поехал в нагорный дистрикт Бахчисарая, где снимал небольшую, «однобедренную» (1 bedroom) квартиру капитан Верещагин.
С порога, едва сбросив туфли, Артем кинулся к телефону. Быстрая фиоритура по кнопкам набора, увертюра длинных гудков…
– Полк морской пехоты, дежурный слушает, – татанский акцент грубого помола.
– Сообщение для капитана Берлиани.
– Джаста момент, сэр. Записую…
– Передал капитан Верещагин. В шесть часов сегодня я жду капитана Берлиани в «Синем якоре». Записали?
– Так точно.
– Повторите.
– Капитан Берлиани мессейдж: сегодня в шесть капитан Вэри-ша-гин ждет в «Синим якорь».
– Большое спасибо, дежурный.
Не кладя трубки, он набрал новый номер.
– Второй полк, дежурная, – семитские обертоны.
– Поручика Уточкину, мэм.
– Кто?
– Капитан Верещагин.
– Минутку.
Дурацкая электронная музыка, сопровождающая переключение аппарата.
– Ее нет на месте, сэр. Она на летном поле. Она перезвонит.
– Не надо. Просто передайте ей, что капитан Верещагин заедет за ней в шесть.
– Сейчас запишу. Welcome back, покорители вершин!
– Большое спасибо, леди.
Что теперь? Теперь – последний звонок… Верещагин набрал номер.
– Простите, – сказал по-английски светлый женский голосочек, щедро сдобренный акцентом – на сей раз немецким, – Господина Остерманна нет дома. Пожалуйста, оставьте свое сообщение.
– Это Верещагин, – сказал он автоответчику. – До четверти шестого я дома, с шести до семи – в «Синем якоре», с восьми до десяти – в «Пьеро», потом до утра – в «Севастополь-Шератон». Жду звонка.
«И что теперь? – Он посмотрел на нераспакованный рюкзак. – Нет, сначала обед. Потом – в банк… Дьявол, обещал же быть дома, ждать звонка… Ладно, в банк – по дороге в Севастополь. Пятнадцать минут форы. Спать хочется, смена часовых поясов, туда-сюда… Не дай бог, господин Остерманн, стукнет вам позвонить в «Шератон». Я, конечно, отвечу, но – как там у Зощенко? – в душе затаю некоторую грубость…»
Он выгрузил из бумажного пакета на стол бекон-нарезку, полдюжины яиц, маленький пресный хлебец, пакет чая и итальянский сырный салат в полуфунтовой упаковке. Почти ровно на один обед. Пансионная, сиротская привычка: не делать ни запасов, ни долгов. Наверное, глупая. На каждый чих не наздравствуешься. Слишком много он попытался запихнуть в эти полгода, и что-то наверняка получится скверно, и, как обычно – самое главное.
Обидно.
Капитан
