Они не понимают, что делают и не понимают, что живут внутри стекляшки, хоть немного отвлекая выживальщиков от проблем.
Можно подумать, что внутри Объединенного мира нет радостей и нет цели продолжать жить. Но кое-что у нас все-таки было – цифровая нейро вселенная. Ее называют Ага́пэ. Это Й-А придумал. Название не запоминается и сложно выговаривается, но такова работа ИИ – придумывать для нас хоть что-то целесообразное, заставляющее выживать ради надежды.
Если повезет не сдохнуть к пятидесяти, как каждому третьему, я накоплю достаточно очков для гик-вселенной и окажусь в идеальном райском блаженстве цифровой реальности.
Раньше мы мечтали об Агапэ с Нико, теперь остался только Тэо. Внутри гик-вселенной мы бы трое обязательно оказались вместе. Впервые попробовали выпить чистую воду и прикоснуться к дереву. Мы бы не боялись солнца и бегали босыми ступнями по сырой траве. Мы бы чувствовали ароматы и вкусы. Мы бы оказались там, где не нужны дыхательные фильтры, свинцовые трусы и экранирование на каждый палец. Хорошо, что моя душа давным-давно экранировалась от ощущений и чувств. Мне не было ни смешно, ни грустно. Молчание – вот единственное состояние, понятное мне. Понятное каждому.
Я никогда не видел улыбок на лицах Тэо и Нико. В те редкие моменты, когда оказывались без шлемов, мы молчали. Или наблюдали за муравьями в муравейнике, придумывая им имена и подглядывая за малым миром чье-то глупой бестолковой жизни.
Нико погибла два года назад в восемнадцать, работая на шахте. Одна из девчонок лет двенадцати потеряла экранированные перчатки. Нико отдала свои, но территория её работы в тот день фонила в тысячу раз сильнее обычного. Нико получила лучевую болезнь и умерла через месяц. Девчонка, которой она отдала перчатки живёт. Теперь у нее две пары перчаток для большей защиты. Свои, и те, что она обманом, жалобами и слезами выпросила у Нико.
Выживает сильнейший. Хитрейший. Кто более изворотлив. Не понимаю, как мы с Нико и Тэо вообще сумели подружиться и ни разу друг друга не предать в мире, где могут огреть по голове ради кражи клока волос.
Среди тотального облысения натуральные парики стоят дороже доисторического биткоина. Да… никогда не угадаешь, что будет цениться – цифровой код или чёлка на липучке, бомба или глоток свежей воды? И мои обезьяньи предки совершенно точно делали неправильные ставки.
И на том моменте, когда я в сотый раз за день фантазировал про рай Агапэ или про обезьяну с палкой, с ног меня сбила звуковая волна. При весе в пятьдесят грамм уронить взрослого человека могло что-угодно.
Скатившись плавным кубарем по горе хлама и прячась за нагромождениями, я активировал цифровое приближение в допниках. Из укрытия разглядел трёх незнакомцев. Девчонку и двоих бородачей. Выглядели они странно. Даже в людо-боях участникам не позволялось выходить на ринг без экранирования. А эта троица сражалась без защиты. Ни шлемов, ни перчаток, ни комбинезонов. Только красные куртки с огромным символом черной звезды на спинах.
У
