взгляд на доску, она надеялась там обнаружить подсказки. Жерар стер все надписи. Только чернильные разводы украшали белую плоскость. Пришлось генерировать мысли самостоятельно.
– Ну… способность у героини прикольная, – открытые плечи поднялись и опустились со смешком.
– Какая именно?
Она посмотрела на него с легким раздражением, потому что не могла говорить об этом вслух и надеялась на его понимание, но Зайкин лишь вопросительно хмурился. Прильнув к нему плотно – губы почти касались уха, Карина прошептала:
– Внушение хвостом эротических фантазий, – глаза бегали по кругу, выискивали подслушивателей, но большая часть группы ничем вообще не интересовалась, а заинтересованные увлеклись официальной дискуссией об «Отверженных». – Прикинь, как мне бы пригодилось в работе.
Зайкин усмехнулся и чуть отодвинулся под взглядом преподавателя. Жерар отвернулся, прежде чем Карина на него посмотрела.
– Я бы вообще жила припеваючи, – она поиграла плечами и просипела заговорщически. – Это ж любого извращугу удовлетворить можно, а самой остаться чистенькой. Лавэ2 бы рубила тоннами.
Карие глаза блестели вдохновением. В голове расцвела яркими красками картина, как бешеными темпами растет ее рейтинг на сайте, а программа не успевает считать токены, падающие на счет. Мемберы в восторге, она – в топе, все счастливы – в уме это выглядело как кадр из голливудского мюзикла. Зайкин, прикусив большой палец, улыбался.
– Честно, ожидал чего-то более высокого.
Карина посмотрела ему в глаза. Почему-то боялась озвучить то, что ее на самом деле зацепило в книге. То, какими разными были герои, она – лиса, он – волк, они казались несовместимыми. Но под разными шкурами скрывалась одинаковая сущность. Карина и себе в этом никогда не признавалась, а в глубине души искала такого же оборотня, с которым через любовь можно обрести себя.
Зайкин увел взгляд в сторону и хмыкнул:
– Но, действительно, полезная способность. Я бы тоже не отказался.
– Тебе-то зачем так изгаляться? За тебя мама уже постаралась.
– Зависть – вредное чувство, – он мягко ущипнул ее за щеку.
Она демонстративно закатила глаза, сложив руки на парте. Только спустя пару секунд ответила на внимательный взгляд Жерара. Смуглое лицо казалось напряженным. Глаза смотрели сурово, рот сжался, руки скрестились на груди. Недовольная гримаса вменяла в вину, которую Карина не хотела принимать. С таким же упреком смотрел Трунов. Это сковывало невидимой леской, остро впиваясь в кожу. А ей хотелось свободы. Чтобы без ограничений общаться с Зайкиным, не боясь напороться на чью-нибудь злость или издевку. И чтобы не стесняться себя при нем, глупой и влюбленной. И не прятаться за маской мнимого равнодушия днем, а ночью за фиктивным удовольствием не скрывать истинного безразличия.
Пришлось потерпеть еще две секунды неловкости, и преподаватель снова вернулся к спору студенток о
Лавэ (сленг) – деньги
