Там мы и заночуем. А общий старт будет завтра.
– А зачем нам туда сегодня выдвигаться?– поинтересовалась Нтанда.
– Ты забыла, что у нас сегодня вечером камлание на удачу и прочие церемониальные мероприятия?– он удивлённо вскинул брови, – да у тебя память, действительно, девичья, как я погляжу.
– Пап, ну чего ты издеваешься то? – тут же последовала защитная реакция – губки слегка надулись, – я ещё ведь и не проснулась толком.
– Ну так просыпайся уже,– благодушно произнёс Афолабе, – времени у нас не так много, а дел – выше головы, Вот, ты займись упаковкой всего необходимого, список у тебя должен быть, мы его позавчера с тобой составляли. И, это, лыжи не забудь взять. Четыре пары с универсальными креплениями. А я пойду, скажу охране нашей, что бы завтра с утра выдвигались в становище олча.
– А сколько охраны будет? Их же у нас там четыре человека предполагалось. Боюсь, что все мы на двух собачьих упряжках и не уедем.
– Возьмем двоих, Изока и Мози,– сказал Афолабе, посмотрел на дочь, – ну что, начнём?
– Да, ответила Нтанда. И предстартовая суета началась.
День прошёл в хлопотах. Наконец подъехали охотники, те, что были с утра. На их нарты было погружено оружие и боеприпасы, которые пойдут в уплату и охотникам, и шаману, а так же имущество, которое понадобится в путешествии на север. Минут через двадцать Нтанда и её отец были уже в становище олча, а ещё через пятнадцать минут шаман пригласил их в ту же ярангу, где велись переговоры.
В яранге, помимо Нтанды, Афолабе и шамана была еще молоденькая девушка-олча. В очаге горел огонь, дрова весело потрескивали и разбрасывали искры в полумраке чоттагына. Рядом с очагом стояла медная жаровня, большая плошка, заполненная какой-то тёмной жидкостью и ещё какая-то посуда, содержавшая, по-видимому, необходимые для проведения обряда ингредиенты. Чуть в глубине стоял деревянный истукан, изображавший голого по пояс, пузатенького, улыбающегося во весь свой немаленький рот, дядьку на коротких ножках и с развесистыми ушами.
Шаман приступил к вводному инструктажу приглашённых, то есть Афолабе и Нтанды.
– Оленя мы в жертву принесли уже. Духи приняли жертву,– довольным голосом возвестил шаман, – олень быстро умер. Хорошо умер. Хорошо упал30.
– А что нам делать сейчас? – поинтересовалась Нтанда.
– Ничего не надо. Сидите. Я сам с духами говорить буду, – произнося эти слова, шаман поставил на огонь жаровню и бросил на неё горсть сушёной травяной смеси. Над жаровней взвился голубоватый дымок и в воздухе разлился терпкий, с ягодными нотками и явной кислинкой, дым. Помощница шамана в это время разливала по маленьким чашечкам какой-то мутный отвар темно-оранжевого цвета из жестяного закопченного чайника. Затем она передала чашки Нтанде, Афолабе и шаману.
–Пейте, однако, чего смотреть то?– скомандовал шаман.
Нтанда отпила немного. На вкус отвар был,
Идеальным считается, когда олень умирает после одного удара копьём, и падает головой на восток на правый бок.
