Оружие? Не помню! – Ковалев замолчал, пытаясь вызвать из памяти ответы, но тщетно. – А что с девушкой?
– Она погибла на месте, – осторожно сообщил Забелин, не знавший, насколько близки были Ковалев и его спутница. Но Дмитрий никак не отреагировал на эту печальную новость, лицо его не дрогнуло, глаза смотрели все так же прямо и настороженно.
– Кто она?
– Это твоя знакомая. Как установлено, вы вместе учились в Университете. К сожалению, оказалась не в то время и не в том месте. Да… – Забелин протянул задумчиво, – кто же, все-таки, устроил взрыв? Как рассказал мне Снегирев, в последнее время вы работали по нескольким группам – распространителям тяжелых наркотиков, но у тебя в производстве было только две сигнальных подборки, никаких серьезных материалов.
– Может диаспоры? – предположил Ковалев. – Нарики с ними тесно связаны. Целые сети под этническими бандгруппами.
– Все может быть, Дима.
Укутанный почти до подбородка одеялом, Ковалев выглядел как мумия в белом. Белое одеяло, белое лицо. На этом фоне резко контрастировали загорелые руки, лежащие поверх одеяла вдоль тела. Он принялся медленно, с длинными паузами, рассказывать Забелину про трудности работы с наркоманами, а Сергей Павлович не перебивая, слушал и молчал.
Он вглядывался в лицо майора, и оно уже не казалось ему мальчишески высокомерным, заносчивым, самонадеянным. «И с чего я взял, что он карьерист? – удивленно думал Забелин, – парень, как парень, хороший опер, вероятно». На ум ему пришли те гладкие, прилизанные фразы из характеристик и представлений в личном деле, которые сформировали такое негативное мнение: «Зарекомендовал себя только с положительной стороны», «Добился высоких результатов», «Инициативный, добросовестный сотрудник».
«Любят же у нас писать по шаблону!» – резюмировал Сергей Павлович свои мимолетные размышления о бюрократической практике, тщательно фиксирующей движения каждого индивида по служебной лестнице.
Справедливости ради, этот упрек Забелин адресовал и самому себе. Ведь он точно также отписывал характеристики и представления на подчиненных – брал старую бумагу на кого-то, вставлял новую фамилию. В этом, конечно, был большой элемент формализма, но за всю свою службу Забелин не встречал начальников, которые любили заниматься бумаготворчеством…
Он поднялся со стула, расправил затекшие плечи, отчего халат, который был ему мал, на груди туго натянулся, грозя оторвать верхнюю пуговицу.
– Ладно, это вы все обсудите со Снегиревым, когда выпишешься. Но я из другого Управления и, как ты понимаешь, не случайно здесь сегодня. Ты откомандирован в группу, которую я создаю.
– Какова цель группы? – поинтересовался Ковалев, не выказав особого удивления.
– Получена информация, что недавно в регионе создан ваххабитский московский джамаат. Наша цель выявить всех членов и ликвидировать организацию.
– Понятно! – Дмитрий прикрыл глаза.
Забелин глянул на его бескровное лицо – как скоро тот поправиться,
