и слушай в оба. Мало ли, вдруг где что услышишь. Романов тип хитрый и продуманный. Он не торопится посвящать меня в дела, а просидеть здесь полжизни я не намерен. Поэтому и потянул тебя. Вдвоём может нам удастся узнать что-то быстрее, чтобы засадить эту гниду.
– Да это понятно, – густое серое облако покинуло лёгкие Дениса, – просто пытаюсь понять, какие у них отношения. Не шибко похожи на счастливую семейную пару.
– Обычные отношения богатых. Он ее семье деньги и защиту. Она ему – себя. Девка умная, красивая. Романов с неё пылинки сдувает, – на последнем слове Егор как-то странно нос скривил, но пояснять ничего не стал. – Ты в то, как они между собой ладят, не лезь, Денис, – резко сменил тему, категорично ставя точку. – Оно тебе не надо. Твое задание охранять её и быть начеку.
Взгляд карих глаз переместился на особняк, расположенный за спиной Борисова. Конечно, Денис лезть не будет. Как хотят, пусть так и живут. Они свою работу сделают и уйдут восвояси. Но глазами зачем-то по окнам заскользил, мысленно предполагая, какое из них может оказаться спальней хозяев. То, где тусклый свет горит, наверное. Мысли разные в голову полезли о том, чем эти двое сейчас занимаются.
Резко затянулся.
– Как насчёт партии в бильярд? – уже в более позитивном ключе поинтересовался Борисов, отрывая знакомого от разглядывания бежевых занавесок. – Играешь?
– А как же, – хмыкнул Денис после того, как выдохнул накопленный в легких дым, – составишь компанию?
– Конечно. Пойдём проверим, на что ты способен.
Мужчины отправились обратно, а Юля в этот момент в спальне как и всегда находилась в том состоянии, когда ее телом владел супруг. Отрешенном и безэмоциональном.
Хорошо, хоть выпила несколько бокалов. На трезвую обычно это действие вызывало у нее тошноту. Когда же в голове слегка плыло, толчки в ее теле ощущались не настолько невыносимыми и болезненными. Она могла, прикрыв глаза, просто покачиваться на волнах опьянения ожидая, пока Герман перестанет сжимать сзади ее бедра, хватать за волосы и грубо тянуть на себя, чтобы вколотиться глубже.
Он почти всегда брал ее грубо. Ему казалось, что это страсть. Так он демонстрировал жене всю силу своего желания, а для Юли это было грубостью. Она не знала, как выглядит страсть, но чётко понимала, что та должна быть обоюдной. Когда же секс доставляет удовольствие только одному участнику, это точно не она. Но девушка никогда и не пыталась даже вызвать в себе ее по отношению к мужу. Она с самого начала знала, что не сможет никогда его захотеть по-настоящему. Будет выполнять супружеский долг, станет послушной, но любить и хотеть его не получится. Он и сам это знал. Может причина грубости крылась еще и в этом.
Вызвать в себе чувства по щелчку пальцев невозможно. Хваленые всеми бабочки не поддаются дрессировке, и кусочком хлеба их не подкормишь. Они должны быть живыми, самостоятельно парить, дышать и лететь к солнцу. А у неё таких не было никогда.
Девушка зажмурилась, когда Герман звонко шлепнул ее
