растерянно оглянулась. Возле нашего стола стояла незнакомая килла. Ее длинные, в отличие от моей предыдущей «знакомой», волосы были распущены. И килла периодически раздраженно встряхивала головой, отбрасывая свою гриву за спину. Прямо, как норовистая лошадка.
Муррл начал подниматься. И это заставило действовать. Не хватало, чтобы из-за меня отчислили ни в чем не повинного друга.
Дернув друга за руку и заставив сесть на место, посмотрела на нежданную визитершу:
– Что тебе от меня нужно? Я никого из вашей расы не трогала.
– Ты занимаешь чужое место!
– Чье? Твое?
Килла надменно вскинула голову:
– Может, и мое!
Я изумленно уставилась на девицу. Не знаю как по меркам ее расы, а по земным меркам она была очень красива: матовая оливковая кожа без единого изъяна, совершенные черты лица, словно вырезанные умелым скульптором. А фигура настолько идеальна, что девушка казалась сном.
– Прости. – Килла приосанилась и надменно улыбнулась. – Я как-то не представляю тебя в роли пилота.
А дальше идеальной формы миндалевидные глаза вдруг как-то очень резко приобрели форму блюдца. Килла поперхнулась воздухом:
– П…пилота? Ты рехнулась? Я поступаю на ксенолингвиста!
Последняя фраза была сказана с такой гордостью, с таким пафосом, что я впилась ногтями в ладони, чтобы не захохотать и с трудом смогла выдавить из себя:
– А! Ну вот мы и выяснили, что я никак не могу занимать твое место. Поскольку поступаю на пилота.
Килла недоверчиво уставилась на меня:
– Ты?! Ты – на пилота? Да ты же однодневка! Еще и летать толком не научишься, а уже предки позовут за грань! Выбирай что попроще!
Последняя фраза киллы стегнула меня не хуже кнута. Да какое им всем дело до моих трудностей! От обиды перехватило горло.
И тут кто-то из игумар лениво протянул:
– Слышь, килла, а давай мы эту познавательную дискуссию продолжим на выпускном, после вручения диплома? Если ты, конечно, поступишь.
Девица возмущенно фыркнула, развернулась и ушла.
На этот раз моим утешением занялся Фин:
– Крис, не реви. Киллы – старейшая раса Альянса. Но на этом все их достоинства заканчиваются. Они все поголовно ужасные снобы.
Реветь перехотелось. Вернее, не хотелось совсем. Просто было обидно. И в то же время на сердце стало теплей. Кажется, у меня появились друзья.
Последующие дни для меня слились в одну сплошную полосу каких-то тестов и испытаний. Казалось, мы ни на секунду не оставались одни, без присмотра кураторов и психологов. Тесты на мониторе компьютера сменялись испытаниями на тренажерах. То мне нужно было на время обозначить правильные показания компасов, в то время как над ухом гундел кто-то из помощников командора Трана. То, подгоняемая самим Траном, я должна была нажимать на разные рычаги и кнопки. И все не просто так. Каждому
