так больше и не открыв глаз.
Мы похоронили её, оплакали, и, кажется, каждый член нашей семьи продолжил жить дальше, но только не я…
Робкий стук повторяется. Распахиваю дверь, устало наваливаясь плечом на косяк. Вглядываюсь в едва узнаваемую спину парня, спускающегося с нашего крыльца.
– Доминик? – с удивлением окликиваю его.
Он останавливается. На пару секунд замирает. Я вижу, как напряжена его спина и плечи, как глубоко он вздыхает, а потом медленно оборачивается.
– Лив… эм, привет. Я тут это…
– Брайана нет дома, – перебиваю его несвязное бормотание, скрещивая руки на груди, – и я, вообще-то, думала, что он с тобой… с вами.
– Нет, я пришел к тебе, – Доминик делает шаг вперёд, вдруг становясь решительнее, – можно мне пройти?
Размышляю, вглядываясь в симпатичное лицо парня. Всегда милый и обходительный, немного застенчивый, но всегда спокойный Доминик Холт сейчас взволнован или даже взвинчен. Зачем он пришёл?
– Проходи, – сдвигаюсь в сторону, позволяя ему переступить порог.
Доминик стремительно проходит внутрь, пересекает холл, присаживается на диван, но тут же встаёт, словно сделал что-то, не спросив разрешения.
– Садись, Доминик, – вяло улыбаюсь, – выпьешь что-нибудь?
– Нет, спасибо, – Дом отрицательно качает головой, опасливо присаживаясь на край дивана.
– Зачем ты пришёл? – я устало опускаюсь в кресло напротив.
Под моим внимательным взглядом Доминик прячет глаза под ресницами, разглядывая пол. Он будто чувствует себя неуютно. Но зачем он здесь?
– Ты всё ещё хочешь знать, что случилось в тот вечер?
– В какой вечер, Доминик?
– В тот вечер, когда к твоей маме не приехала скорая. В тот вечер, когда ты приходила в гараж и хотела получить ответы. Ты всё ещё хочешь знать, что произошло?
Целую минуту молчу, осмысливая его вопросы. Хочу ли я знать? Сейчас, когда уже ничего не вернёшь, и мамы больше нет. Хочу ли я знать?
Ответ очевиден – хочу. Ведь совершенно точно, что бы ни произошло с ребятами в тот вечер – это как-то связано с мамой, потому что они сами о ней говорили. Я это слышала.
– Ну и что произошло тогда с вами? – мой тон пропитан претензией. Будто я заранее знаю, что всё, что он скажет, мне не понравится.
Доминик встаёт. Запускает руки в карманы, низко опускает голову.
Мне начинает казаться, что вся его решительность тает на глазах.
– Мы все виноваты, – тихо говорит парень, – и если ты возненавидишь меня… нас, я пойму.
Доминик глубоко вздыхает и, наконец, смотрит мне в глаза.
– В тот вечер мы попали в аварию. По собственной глупости врезались в машину скорой помощи. Той самой, которая ехала к твоей маме…
Он ещё что-то говорит, но его голос почему-то глохнет, и я слышу лишь стук собственного сердца. Подскакиваю на ноги.
