У меня проскальзывали мысли влиться в подобную субкультуру, чтобы реализовать себя хоть как-то, даже за счет унижения других, но они сразу же отпадали. Почему? Не знаю. Может, потому что против природы, ну или как говорит дядя Алик, «Вагнеровской породы», не попрешь.
Как назло она встретилась мне прямо перед входом в кабинет физики, но я быстро отвела взгляд. Игнорирование – освобождает от лишних слов и действий. В этом я с Алисой была солидарна. Все-таки у нее есть мозги, просто работают они сейчас на другой частоте.
С кем бы я точно зарыла топор войны – так это с ней. Ни с матерью, ни с отцом, ни даже с дядей Аликом, если б тот полностью принял сторону мамы, а вот именно с ней. Не знаю почему. Может, от чувства незавершенности или тоски по былым посиделкам в доме. Как бы мне ни было больно вспоминать ее резкое отдаление от меня, я все еще чувствовала к ней какую-то привязанность. Я ощущала, объединяющую нас, общую проблему и даже, в каком-то смысле, родство.
Впрочем, не стоит волноваться о тех, кто не вспоминает о тебе. «И не стоит проситься к тем, кто не нужен тебе» – подумала я, в очередной раз, слыша от кого-то из ее компании: «Ребенок», а затем последовавший гомерический хохот всей немногочисленной толпы.
***
Бориска всегда сидел позади, чем неимоверно раздражал меня. Я всегда чувствовала его взгляд. Сейчас я ощутила неприятный укол шариковой ручки о шею.
– Пошли после уроков гулять? – Прошептал он, не беспокоясь об этической правоте своих действий.
– Боря, блин! Какой гулять? – Я шипела, как гремучая змея, пойманная за хвост. Точка, поставленная им на моей коже, отдавалась неприятной болью: – Что я на улице забыла?
Тот задумался, правда, недолго:
– Приятно проведенное время со мной?
Я закатила глаза.
Боря, он же Борислав (да, у него тоже проблемные родители), тоже мой друг, хоть и мальчик.
Точнее, как друг… Привязался ко мне, так до сих пор не может отцепиться. Сама виновата. Нечего было допускать его так близко. Теперь, по его мнению, на мне можно ноги свесить, ничего же не сделаю.
Вот и сейчас: и оценки страдают, и экзамены в следующем году, да и просто лень и апатия, мысли нерадостные в голове роют, а ему все нипочем. «Вот хочу так – значит так надо, значит так правильно и все должны считаться со мной» – его девиз по жизни. Просто моя мать в теле подростка! Сам-то он человек незлобный, но больно душный, не знающий границ личного пространства. Думает о разном, но по чуть-чуть и потому все размышления его поверхностны.
Иногда мне кажется, что замудренное имя «не как у всех» – это единственное, что может дать родитель своему ребенку.
– Я и сейчас прекрасно провожу время.
Резко повернувшись, я увидела, как Ирина Владимировна прищурила глаза. Я устало вздохнула. Благо, у меня природный талант делать все с каменным лицом, даже когда тебя уличают в беседе во время урока. Стыда и смятения я не испытывала. Уж
