неподвижными черными сферами зрачков.
– Послушайте, Милена, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня.
– Не надо.
– Тогда… тогда постарайтесь забыть обо всем, что произошло, как можно скорее. Вы забудете. Вы должны это сделать.
Потом он ушел, оставив ощущение незавершенности, недосказанности, затаенной тревоги. Тревоги? Из-за чего? А впрочем, какое это имеет значение?!
– Анжей, – прошептала она, едва он отпустил ее, но переживания последних дней и недавнее потрясение сделали свое дело – колени подогнулись, и девушка мягко осела на руки подхватившего ее Солара.
…Ей снова было страшно. Леденящий холод проникал изнутри, заставляя душу сжиматься в маленький твердый комок. Он был везде. Он – туман. Милена чувствовала, как ее тело плывет, покачиваясь в багрово-красных клубах, как его липкие щупальца обволакивают мозг. Прикосновения были влажными и упругими. Как резиновые жгуты, они сдавливали голову все сильнее и сильнее, Милена рванулась, пытаясь освободиться, но туман не отпускал. Он заполнил собой все и был способен растворить в себе каждого, кто окажется в его власти. Девушка чувствовала, как тают ее силы.
Страх и туман…
Она закричала.
И внезапно почувствовала облегчение. Чья-то прохладная ладонь легла на лоб, и кошмар исчез.
Милена с трудом открыла глаза и обнаружила, что лежит на диване, а рядом, опустившись на колени, стоит Солар, и это его рука покоится на ее лбу. В глазах Анжея, внимательно и обеспокоено глядящих на нее, Милена заметила угасающие красноватые отблески, как будто кошмар спрятался в черных зрачках, но было уже не страшно, и по всему телу разливалось почти забытое ощущение покоя.
Убрав ладонь со лба девушки, Солар пересел в придвинутое к дивану кресло, на спинке которого висел плащ. На Анжее были те же узкие брюки, рубашка была другой, современной. Под ней на груди угадывался медальон. Где-то там, чуть левее подвески, скрывался и след полумесяца…
Солар перехватил взгляд девушки и тут же отвел глаза. Встал, подошел к окну и открыл шторы. В комнату лениво вполз тусклый свет ноябрьского утра. Дождь косыми росчерками исполосовал стекла; было слышно, как шелестят капли.
– Утро, – задумчиво произнес Солар.
Милена вздрогнула. Только сейчас она до конца осознала, что Анжей в самом деле здесь, и в ее душе заворочались два совершенно противоположных чувства: какая-то дикая радость от того, что он вернулся, и страстное желание заставить пережить его все то, что довелось пережить ей за последние два дня. Прикинув возможные последствия проявления и того, и другого, она решила оставить все как есть. Пока.
Анжей вернулся в кресло. Сел, вытянув ноги. Он выглядел очень уставшим, словно не спал несколько суток, что вполне могло быть правдой, а появившаяся между бровей складка неопровержимо свидетельствовала о целом ворохе не слишком приятных мыслей. Посмотрев на приподнявшуюся на локте
