style="font-size:15px;"> – А как я должен говорить? – снова взорвался папа. – Зоопарка здесь нет и не предвидится. Здесь вообще никогда не ступала нога человека. Мы в пустыне и мчимся в никуда.
– Значит, надо немедленно повернуть назад, – мягко сказала мама. – Мы обязательно кого-нибудь встретим. И нечего разыгрывать трагедию.
– Все мы умрем в этой пустыне, – страшным голосом проговорил Люк. – Стервятники выклюют нам глаза и разорвут нас на мясо.
Да, у моего брата неподражаемое чувство юмора. Вы представить себе не можете, что значит постоянно жить рядом с этим ненормальным.
– Люк, ты ведь не будешь больше пугать Клая? – осторожно сказала мама и обернулась к Люку с просительной улыбкой.
– А он меня не пугает, – отозвался Клай. Но было видно, что он ужасно боится. Его круглое лицо побледнело. Глаза за стеклами очков часто моргали. Эти очки и торчащие как перья короткие белобрысые волосы делали его страшно похожим на разбуженную днем сову. Тихо ругаясь, папа остановил машину, развернулся, и мы покатили назад.
– Хватит, погуляли, – проворчал он сквозь зубы.
Мама взглянула на часы:
– Ой, да у нас еще уйма времени!
Солнце приближалось к полудню и стояло почти над головой. Крыша машины была открыта, и я чувствовала, как сильно оно припекает.
Так мы ехали еще полчаса. Брат предложил Клаю поиграть в города, но тому было не до игр. Он неотрывно смотрел через стекло, как проносились мимо пески, и поминутно приставал с дурацким вопросом:
– Мы все еще не нашли дорогу?
– Пока нет, – так же занудно отвечал папа.
– Ничего страшного, найдем, – уверяла мама.
Наконец стали появляться тощие деревца. Потом пески стали перемежаться полями с небольшими пучками кустов и деревьев.
Я сидела молча, зажав ладони между колен, и смотрела по сторонам. На самом деле я вообще не волновалась. Просто мне ужасно хотелось, чтобы поскорее показалась какая-нибудь автостанция или ларек. Ну хоть что-то человеческое!
– Есть хочу! – вдруг заныл Люк. – Наверное, пора обедать.
Папа тяжело вздохнул, словно спустившаяся шина, заехал на обочину, остановил машину и потянулся через маму к бардачку для мелких вещей.
– По-моему, здесь была какая-то карта, – пробормотал он.
– Нет там ничего. Я уже смотрела, – сказала мама.
Они снова начали препираться. Я стала смотреть вверх, чтобы только не видеть всего этого.
И как вскрикну!
Над нашей машиной нависла огромная открытая пасть какого-то чудища. Горящие глаза уставились прямо на меня!
2
Я открыла рот, чтобы заорать погромче, но голос пропал. Монстр глядел на меня через открытую крышу машины. Огромный, как дом. Злые красные глаза и голодный оскал острых зубов.
– П-пап! – наконец выдавила я.
Папа усиленно рылся в бумажках, которые вытащил из бардачка, и даже не поднял головы.
