style="font-size:15px;"> – О чем ты только говоришь? У меня не будет детей! – разрыдалась девушка.
– О сотнях и тысячах младенцев, которых рожают шестнадцатилетние девушки. Таких в любом приюте полно. Даже в нашей еврейской общине то и дело говорят об очередном ребенке-трагедии.
То лето стало самым сложным испытанием в их жизни. Перл сделали мастэктомию. Лишиться груди для столь юной девушки – непосильное испытание. Она наотрез отказывалась раздеваться перед мужем, все больше закрывалась и все чаще молчала по вечерам. Ей нужно было пройти курс химиотерапии, но у нее попросту не хватало на это сил. Натан буквально заставлял ее идти в больницу, но девушка продолжала буквально таять на глазах.
В тот момент их спасли дети, о которых Натан стал разговаривать все чаще. Он предлагал Перл съездить в детский приют, часто обсуждал с кем-то из еврейской общины детей, оставшихся по тем или иным причинам без родителей. У Перл всякий раз загорались глаза, но блеск этот угасал, когда она узнавала о возрасте ребенка. Ей нужен был младенец, которого она бы выносила, которого нужно было кормить грудью, но все это было теперь недоступно для нее.
Уловка Натана удалась. Разговоры о детях буквально вытащили Перл из могилы. В начале октября 1952-го года она окончательно пошла на поправку и занялась переустройством дома. Раз уж они решили взять ребенка из приюта, им нужна полноценная детская комната.
Время шло, но детские голоса в их доме так и не зазвучали. Соседи сочувственно качали головой всякий раз, когда видели пару вместе, а на каждом празднике в их общине кто-то обязательно задавал болезненные и бестактные вопросы. Летом 1953 года на очередной бар-мицве[1] ребенка их друзей одна из женщин-активисток, которые всегда появляются в таких организациях, неожиданно сказала Натану о том, что недавно к ним обратилась женщина, которая хочет отдать своего ребенка сразу после рождения.
– …Она похожа на Перл как две капли воды, а ребенок должен родиться уже на днях, – закончила свой рассказ женщина.
Спустя две недели Натан с женой уже неловко топтался у дверей родильного дома для незамужних девушек. Это место не внушало доверия. Повсюду сновали медсестры с каменными лицами. На окнах кирпичного здания были внушительные решетки, а отчаянный детский плач проникал на улицу даже сквозь толстые стены старинного здания. Тут никто не был рад появлению этих малышей на свет. Все эти дети от рождения были лишними. Они появились по ошибке, случайности или вследствие насилия. Кое-кого из младенцев молодые матери все же забирали. Такие малыши были обречены с рождения узнать о том, что испортили жизнь своей матери. Большинство же младенцев оставались здесь до появления приемных родителей.
Пожилая мрачная медсестра вынесла им закутанного в серую пеленку младенца и аккуратно передала сверток Перл. Ребенок спал. Он действительно был очень похож на них, по крайней мере, настолько, насколько младенец может
