кроме огромного движущегося силуэта в плохо освещенной пещере.
Он пришел сюда не затем, чтобы умиляться зверям в зоопарке. Тварь была препятствием, а не зрелищем. Ее требовалось сдвинуть с места или уничтожить. Сняв с пояса пакет весом в килограмм, он закрепил его на спине амазонки, а затем швырнул в пещеру чудовища световую гранату, чтобы привлечь его внимание, и с силой толкнул туда охранницу.
Из мрака возникла громадная чешуйчатая голова, и женщина-скелет исчезла в клыкастой пасти. Огромный желтый глаз уставился на Шторма.
Тварь задрала голову. Из темноты послышались чавканье и хруст костей.
Шторм вздрогнул. Женщина встретила смерть, не издав ни звука.
На мгновение он удивился, почему не убил Хельгу, когда была возможность.
Он ждал. Чавканье стихло. Хельга специально выбрала монстра, тщательно пережевывавшего еду.
Тварь глухо заворчала. Шторм ждал. Вскоре она уже храпела, словно вулкан. Он подождал еще немного, тревожась из-за задержки.
Казалось, он провел здесь уже полжизни, но так и не сдвинулся с места. А еще нужно проникнуть в саму крепость…
Предполагалось, что снотворное подействует быстро, но оно было слишком старым. А подмешанный в него яд действовал медленно. Для надежности следовало подождать еще немного.
Шторм хотел, чтобы чудовище спало, пока он будет внизу, и умерло лишь после того, как он отсюда сбежит. Хельга могла отслеживать жизнедеятельность твари.
Он пересек арену на три четверти, когда чудовище перестало притворяться спящим. И – предстало перед ним во всей красе, будто явившийся из другой эпохи дредноут из плоти и крови.
Тварь двигалась не столь проворно, как прежде. Снотворное в какой-то степени подействовало. Шторм сдерживал панику, хотя страх впивался в душу стальными когтями. Он повернулся к атакующему чудовищу.
Он многие годы репетировал этот поединок, заучив последовательность действий.
Отступая к цели, он выпустил из перчатки одиночный энергетический заряд. Большая голова с похожими на кинжалы зубами опустилась – медленно для чудовища, но невероятно быстро для субъективного восприятия Шторма.
Он метнулся в сторону, взмахнув назад рукой в растопыренной, будто орлиные когти, перчатке. Его пальцы на мгновение коснулись влажной мягкой плоти внутри гигантской ноздри. Перчатка выпустила заряд, и в воздухе завоняло горелым мясом. Чудовище с воем отпрянуло, путаясь в собственных лапах и терзая морду когтями передних.
Шторма отшвырнуло в сторону, но, движимый выбросом адреналина, он вскочил с удивительной для человека его возраста ловкостью. Он присел, готовый к очередной атаке, надеясь, что сумеет достаточно долго играть в кошки-мышки, чтобы добраться до выхода.
Тварь была чересчур занята собой. Она продолжала тереть лапами нос, словно ужаленная пчелой собака, раздирая собственную плоть. Когда тварь зарылась чешуйчатой
