провожает меня в большое помещение с мягкими диванчиками и стеклянным журнальным столиком, приглашает сесть и я сажусь, почему-то крепко прижимая к себе пакет с яблоками. Волнительно и страшно.
– Итак, какая услуга вас интересует? – смотрит выжидающе, а у меня во рту пересохло, ни слова не выдавить.
– Донорство, – почти шепчу, глотая вязкую слюну.
– О, прекрасно. У нас имеется весь спектр услуг для ЭКО и…
– Нет, вы не поняли. – Выдыхаю и выпаливаю: – Я хочу стать донором.
– О, понятно. – Девушка окидывает меня взглядом. – Давайте я провожу вас к специалисту, и она вам все расскажет, хорошо?
Киваю и встаю следом за девушкой, идем по длинному коридору. Она толкает одну из дверей и говорит:
– Алла Федоровна, это к вам, – а потом жестом предлагает мне войти и закрывает за собой дверь.
Мнусь на пороге, не зная, что делать. Поднимаю взгляд – за столом женщина возраста примерно моей мамы. Чуть тронутые сединой волосы собраны в аккуратный пучок, стильные очки, явно дорогая одежда. Она поднимает глаза на меня, и мне снова становится страшно.
– Ну что же вы, милочка, застыли? Проходите, садитесь.
Буквально падаю в мягкое кресло. Оно принимает меня в свои объятия, и я немного расслабляюсь.
– Итак… – многозначительно смотрит на меня врач. – Хорошо, давайте я начну. Как вас зовут?
– Марина.
– Отлично. Мариночка – можно мне вас так называть? – киваю. – Сколько вам лет?
– Двадцать три. Почти.
– Выглядите младше. А теперь расскажите, что привело вас сюда?
– Понимаете, мой брат… – Я сначала мнусь, а потом начинаю тараторить: – Он тяжело болен. Ему требуется дорогостоящее лечение, за границей. Кредит мне не дают. А я видела объявление, что за донорство дают хорошие деньги, и подумала, что готова хоть все яйцеклетки отдать, лишь бы братика вылечить, понимаете?
Выдыхаю и смотрю на врача. Ее взгляд, одновременно изучающий и понимающий. А я жду ответа.
– Мариночка, а у вас есть дети?
– Нет, только брат. Он мне как сын, я его с младенчества ращу и…
– Понимаете, тут такое дело… По закону, стать донором может только женщина, у которой отменное здоровье, – я киваю, – нет вредных привычек, – отрицательно мотаю головой, – и есть собственные дети, хотя бы один. Я бы очень хотела вам помочь, но… – Она разводит руками.
А меня словно выключают. Перед глазами опять идут круги, я хватаюсь за подлокотник и часто дышу. Кажется, что кислород закончился не только в легких, но и вообще везде. Вдохнуть не удается.
– Марина, ну что вы? – Перед лицом чем-то машут, в нос ударяет запах нашатыря, и я судорожно вдыхаю. – Вот, умница. Возьмите.
В руках оказывается стакан с водой, и я на автомате делаю пару глотков.
– Неужели ничего нельзя сделать? –
