style="font-size:15px;"> Мне одному уютно ночью в кресле.
Зажжёте – и окажемся мы вместе,
а это ни к чему, я вам скажу.
Луна две тени бросит на паркет,
как будто павших на дуэли чести.
Мне одному уютно ночью в кресле.
Я вас прошу, – Не зажигайте свет!
Мой малыш
Город. Ты ещё не спишь.
Только шёпот крыш,
над краешком окна,
где высь
всех домов одна —
броском рыжей рыси.
Тишина.
Усни,
мой малыш,
моя Любовь,
мой Мир.
Сон глупыш
читает вновь
сказки Братьев Гримм.
На них,
локон твой лежит.
Всё спит.
То, для чего не нужен Бог
Мне, шёпот губ твоих доносит
мольбы молитвенной слова.
Они как будто что-то просят,
что, кроме Бога, дать нельзя.
Твою возьму тихонько руку
в свою, и нежной теплотой
всю успокою эту муку,
и подарю душе покой.
Какое счастье, что был рядом,
и что услышал шёпот тот!
И всё возможно, всё как надо —
для этого не нужен Бог!
Шипы и розы
Снимите перчатку, возьмите руками
рассветную розу с уколом шипами.
И капелька крови пусть ваша прольётся,
и в нежных бутонах она не свернётся.
и в белизне загорится рубином.
Его поцелуют губы любимой.
Прижмут и, в уколе шипами до боли,
к рубину добавят свою каплю крови.
И белые розы меняют свой цвет,
а капли Любви дарят алый букет!
Две Музы
Наши песни повсюду слышны,
им привольно на свете живётся.
Поэт рифмы сложил для души —
скоро музыка к рифмам проснётся.
Композитор – поэзии друг,
эти рифмы берёт в свои руки.
И рождением клавиш, идут
ещё робкой мелодии звуки.
У рояля бессонно творят,
рука об руку две эти Музы.
То аккорды чего-то шалят,
то слова не ложатся в их лузы.
Но забрезжит в окошке рассвет,
и сойдутся на нотной бумаге
то, что мучил душою поэт,
и мелодии будущий шлягер.
Наши песни повсюду поют,
с ними словно душою моложе.
И две Музы душою живут,
и душе жить без них невозможно.
Снова клавиши гладит рука,
музыкальною темой в начале.
К новой песне стремится строка,
нотный лист её ждёт на рояле.
Подари
