.

      – Понимаете, – Вал вошел в полутемную обшарпанную прихожую, – понимаете, у нас встреча выпускников – десять лет уже прошло. Мне в школе дали адрес, а я тут живу недалеко.

      Вал без запинки выложил легенду, заготовленную утром. Женщина молчала и только как-то слишком уж пристально смотрела на него, потом печально вздохнула и не говоря ни слова вышла в комнату. Минуту спустя она вернулась и протянула Валу какой-то небольшой плоский предмет, завернутый в газету.

      – Я Машина тетя… Маша пропала четыре года назад. Найти не смогли. Ничего. Возьмите, мне почему-то кажется, это именно для вас осталось… Не думаю, правда, что вы отнесете это в школу, – она горько усмехнулась. – Теперь идите. До свидания.

      Вал не помнил, как оказался на улице, он очнулся стоя посреди двора, судорожно прижимая к груди сверток. Непослушными пальцами он сорвал обертку. Это был портрет Маши, вернее фотография, вставленная в тонкую простенькую рамку. Маша спокойно и немного грустно смотрела на Вала, широко раскрытые глаза были серьезны и полны жизни. Редкие снежинки падали на прозрачный пластик фоторамки и не таяли.

      До этой минуты Вал не отдавал себе отчета, насколько ему было нужно отыскать Машу, или хотя бы узнать, что у нее все в порядке. И к чему он был совершенно не готов, так это к подобному повороту событий. В голове было пусто, он шел, не разбирая дороги, наступал в лужи, пересек какую-то широкую улицу, даже не взглянув на красный глаз светофора, зашел в арку проходного двора.

      – Угости Стасика! – чей-то противный ноющий голос вырвал Вала из небытия.

      – Что? – он непонимающе уставился на дюжего парня в драном и грязном, но когда-то явно дорогом пальто, протягивающего к нему немытую трясущуюся руку.

      – Папироску бы… Стасику курить хочется! – снова заныл парень, из уголка рта тянулась дорожка слюны, сбегала по небритому подбородку и капала на засаленный воротник.

      – Не курю! – Вал пытался обойти сумасшедшего.

      Но тот ухватил его за рукав и зачастил:

      – Вот и она не курила, и вообще пришла, сука, поздно! Где благодарность? Где, я спрашиваю! – он уже почти кричал, брызгая слюной. – Пришла! Принцесса! Ни пожрать ни… Как так?! Кто хозяин?! Я поучить хотел, а она… – он визгливо засмеялся. – А она? Я – хвать, а она исчезла! Кровь только осталась… И смерть… Ходит смерть, дышит!

      Сумасшедший перестал смеяться, затрясся и вдруг побежал прочь, странно вскидывая ноги.

      – Смерть! Смерть! Смерть!