церковных ворот. Авто не мог притулить – понаставили знаков! А с какого перепугу вдруг такая набожность в тебе проснулась? И что там за сборище ментов, отпевают кого или по делу тусуются?
– Нищего какого-то убили, – не стала я посвящать бывшего мужа в подробности. – Что там с Гердой?
– Все в порядке уже. Ей ввели фенобарбитал в немыслимой дозе. И где взяли без рецепта, гаденыши?!
– Отец одного из подростков в ветклинике работает. Похоже, задумали они акцию давно, но я не успела выяснить, за что они так с Максом.
– Макс, значит… и кто он тебе? А я-то подумал, ты просто мимо проходила…
– Мимо и проходила! А Юренев – бывший одноклассник, – вот обсуждать сейчас с Игнатом мою первую любовь я была не готова. Хотя мой муж все знал…
В первую нашу встречу я жаловалась и плакала. Об этом наутро сообщил мне Игнат, вытянувший у меня все подробности о подлом поступке Юренева. «Хочешь, убью его?» – спросил вполне серьезно, а я рассмеялась. Рыхлый и неспортивный, хотя и очень высокий Ганя в моих глазах был смешным и добрым. И никак не мог никого убить. Мастер спорта по дзюдо Юренев вырубил бы его, уверена, одним точным ударом. Шансов у Гани не было. На мой смех он не отреагировал, только сжалась в кулак правая ладонь и потяжелел взгляд. Я тогда быстро сменила тему…
– Так вот он какой… вижу, судьба наказала! Ладненько. Собаку отдам завтра к полудню. Сама заберешь? Могу и к дому подвезти, куда прикажете.
– Я не знаю, где сейчас живет Юренев. Паренек, что с нами был, должен был проводить его до квартиры. Что-то не звонил пока… Я наберу тебе утром, Ганя, потом решим. Спасибо!
– Лады. Тебя подвезти?
– Не нужно, прогуляюсь.
Почему я не сказала ему, что за сегодняшний день дважды осиротела? На этот вопрос ответа не было. С грустью подумав, что вот и Ганя стал для меня совсем чужим, даже с днем рождения забыл поздравить, я махнула на прощание рукой и побрела дальше.
До дома я добралась за десять минут, еще две мне понадобилось, чтобы дойти до квартиры и открыть замок. Парня в темной куртке, который спускался по лестнице и слегка задел меня плечом, я не знала. Почему вдруг решила, что он цыган? Блеснула цепь на запястье, когда он поднял руку, чтобы накинуть на кудрявую голову слетевший капюшон, на тонком пальце сверкнул красным камнем перстень. Мысль, что слишком уж много золота, мелькнула и тут же пропала – я вошла в квартиру…
Никогда бы не подумала, что еще раз по доброй воле наберу этот номер. Серый кусок картона дрожал в моей руке, мешая точно разглядеть цифры. В ответ на с досадой прозвучавшее: «Слушаю», я пролепетала, что меня обокрали, и расплакалась.
Приказ Фирсова ничего не трогать я выполнила буквально – опустившись на низкий стульчик в прихожей и вцепившись в свою сумку, застыла в неподвижности и просидела так до его приезда. То есть ровно девятнадцать минут. Рассуждать трезво не получалось. Одна только мысль, что, приди я минутами
