на то, что мы успеем вернуться до приезда Цемиаса. Макс спал, устроив голову у меня на коленях. Я придерживала его, гладила по волосам и не могла понять, зачем из таких вот добрых милых детей воспитывают жестоких убийц, лишают их матерей, рвут привязанности. Неужели только для того, чтобы получились сильные колдуны?
Навстречу проскакали два всадника, я усмехнулась, узнав их. Похоже, Нихула всерьёз заинтересовала моя волчица. Но нас с Максом, разумеется, не было видно в недрах кареты, да и охрану нам Теллан обеспечил. Рядом двигались четыре воина.
Дома нас уже ждали. Муж выскочил на улицу как был, в домашних брюках, забыв даже надеть рубашку. Я всё не решалась разбудить Макса и думала, как бы аккуратненько выбраться, не потревожив молодого уставшего мага, когда резко распахнулась дверца кареты. Не знаю, что там себе навоображал любимый, но взгляд его был… в общем, казалось он был готов увидеть что угодно, наверное, даже моё бездыханное тело. Облегчение при виде меня живой и здоровой сменилось яростью в одно мгновение. Он подался вперёд, но я приложила палец к губам, умоляюще глядя на него. Оборотень сделал несколько глубоких вдохов, видимо, заставляя себя успокоиться, и перевёл взгляд на мальчишку. Нахмурился, наконец заметив болезненную бледность, проступающую сквозь загорелую кожу. Ещё раз скользнул по мне внимательным взглядом, убеждаясь, что невредима, и бережно взял Макса на руки.
Пока мэтр Ракел осматривал спящего, я вполголоса рассказала, что довело ребёнка до такого состояния.
– Не тревожьтесь, Мари, с ним всё будет хорошо, здоровый сон и хорошее питание – вот всё, что ему сейчас нужно. А касаемо леди Рюгель, она ведь оборотень, думаю, поправилась бы и без вмешательства. Но теперь, несомненно, встанет гораздо быстрее. Когда вы уехали, она ещё спала?
– Да, мэтр, и она, и малышка. Теллан упоминал, что долгие схватки вымотали бедную Рюгель. Макс, похоже, почувствовал состояние леди. Не устаю поражаться этому ребёнку, он же наверняка знал, что ему будет плохо.
– Несомненно, – старик задумчиво посмотрел на парня, – только вы не правы, называя его ребёнком. Это юноша, способный принимать непростые решения.
– Ему всего лишь двенадцать!
– Он слишком быстро повзрослел, Мари, – старик поднялся, – пусть спит, сколько потребуется.
Всё время, что мы вели беседу над кроватью Макса, Цемиас и Назук стояли у двери и не вмешивались. Только когда покинули комнату парня, я обратила внимание, как непривычно серьёзен Назук.
– Как вы съездили? – посмотрела на мужчин, улыбнулась, но улыбка тут же исчезла с моих губ, потому что меня окатили холодом.
Я почувствовала, что виновата во всех грехах мира. Назук промолчал, только прибавил шагу и вскоре скрылся в своей комнате, а Цемиас толкнул дверь нашей спальни и сделал приглашающий жест, пропуская меня вперёд. Находясь в недоумении, прошла внутрь и обернулась, ожидая объяснения, но
