style="font-size:15px;"> – Прежде чем мы перейдем к обстоятельствам кражи, объясните мне принцип работы охранной системы.
Мы с Уэбб первым делом изучили, как в музее обстояли дела с безопасностью. Главное помещение для охраны располагалось в подвале. На основании регламента, который мне прислали из Комитета по вопросам безопасности Американского объединения музеев[8], я сделал вывод, что здесь были довольно жесткие (для университетского музея) требования к охране.
Судя по всему, грабитель или грабители проникли через единственный служебный вход, располагавшийся в северо-западной части музея. Железная дверь была открыта снаружи дубликатом ключа, который, вероятно, украли за день до этого, но выяснилось это только после ограбления.
Затем меня отвели в помещение для охраны в подвале музея. Из сотрудников музея доступ туда имели только директор и два его ассистента. Комната была освещена мощными флуоресцентными лампами и многочисленными мониторами, на которые поступало изображение, записанное камерами видеонаблюдения. Я сел за стол, ассистент включил повторное воспроизведение, и мы стали изучать записи, сделанные во время ограбления уличными камерами, установленными на территории университета. Присутствовавшие на записях помехи, по моим наблюдениям, соответствовали тем, которые возникали при попытке записать на видео Сумеречных. Дальнейшее исследование, проведенное в лаборатории ФБР, подтвердило мои подозрения.
На видеозаписи камеры, которая снимала дорогу, ведущую к служебному входу в музей, за час до и после совершения ограбления никаких транспортных средств замечено не было. Я запросил записи со всех камер, находящихся на расстоянии мили вокруг музея. Охрана университета предоставила нам доступ к базе данных всех видеозаписей, сделанных на данной территории. Через час работы я заметил автомобиль на пустой парковке около здания философского факультета. Это был черный «Мерседес» последней модели с тонированными стеклами. Такое авто идеально подходило для Сумеречных.
С «Мерседеса» были сняты номера, а изучение с помощью портативного счетчика Гейгера ведущих от машины следов привело нас в выставочный зал на первом этаже музея к пустому месту на стене.
Если честно, то на месте преступления я не нашел никаких подсказок, кроме одной – преступление совершили Сумеречные. Но ведь это было только начало! Я чувствовал, что агент Уэбб не сводит с меня глаз, пока я изучал пустой прямоугольник на стене.
– Есть какие-нибудь идеи? – спросила она, надевая пиджак – если честно, то в музее было холодно, почти морозно. Она наклонилась – от нее пахло домашним пивом и сигаретами с корицей. Кажется, у нас с ней было много общего.
– На этом чертовом месте преступления мы вряд ли что-нибудь найдем, – ответил я.
– Может, удастся как-нибудь восстановить видеозаписи? – спросила Уэбб.
Я лишь покачал головой.
– Мы пытались, и не раз, но криминалистам и консультантам, которых мы привлекали со стороны,
Пост охраны был оснащен кнопкой аварийного сигнала на случай проникновения в здание музея. Система безопасности отвечала всем стандартам в соответствии с требованиями, определенными компанией по стандартизации и сертификации в области техники безопасности «Underwrites Laboratories», пункт 827 – стандарты для центральных станций охранной сигнализации. Каждая дверь музея была оборудована магнитным переключателем, оповещавшим охрану об открытии дверей, которые должны были оставаться закрытыми. Все окна – ни одно из них не могло быть открыто – были оснащены электромагнитными переключателями, фиксирующими всякое движение снаружи. Также на окнах были установлены пространственные датчики для обнаружения движения, которые фиксировали любую попытку проникнуть внутрь. Все системы сигнализации соответствовали существующим стандартам. Включая систему, которая в случае попытки перерезать провода, повредить или устранить устройство для обнаружения, вывести систему из строя или спровоцировать короткое замыкание, немедленно посылала сигналы на станцию мониторинга и в полицию.
Каждые двадцать квадратных метров помещения были оснащены датчиками движения, которые приводились в действие после закрытия музея. Трубопроводы также были оборудованы датчиками. На дверях в выставочный зал были установлены мониторы для обнаружения несанкционированных проникновений.
К сожалению, в отличие от многих ценных экспонатов, представленных в постоянной экспозиции музея, отдельные картины на этой выставке не были оснащены сигнализацией. Доступ ко всем дверям в музее, кроме подвала, осуществлялся с помощью электронной карты доступа, а не на основе биометрических данных. Скрытые камеры также были установлены в каждом помещении и снаружи и просматривали каждый квадратный метр выставочного пространства музея.
