коротенечко, минут на сорок, потом ансамбль детишек споет что-нибудь душевное… Пока, короче, будем смотреть, надо себя поддерживать чем-то.
– Тогда крекеры возьми лучше, – серьезно сказал Илья, хотя глаза смеялись.
– Обязательно. А зачем?
– Они дольше всего не портятся.
– Угу… – И Протасов начал накладывать на тарелку башенки из соленых крекеров.
– Собираемся, собираемся! Рикита, не отставай! Коваль, твоя жена в туалете плачет, мы вас ждать не будем, сами добирайтесь! Синицина, ну что ты там разглядываешь? Вернемся – прочитаешь! – У Синаевой были такие узнаваемые интонации училки младших классов, что я не могла не улыбнуться. Видимо, это уже инстинкт как у пастушьей собаки: видишь разбегающихся подопечных – собери их в кучу и не забудь сказать «гав».
Но все-таки взрослые состоявшиеся люди гораздо способнее каких-то малолетних детей, поэтому, когда мы добрались до актового зала, где нашему выпуску даже выделили отдельный ряд, выяснилось, что где-то по пути сгинули Рикита и Протасов. Причем последний – вместе с крекерами и бутербродами. Морозов чувствовал себя очень глупо с двумя бутылками под взглядами других классов.
– Где Рикита? Где Рикита? – все металась Оленька, всплескивая руками.
– Одиннадцатый «А», сюда! – кричал с ряда перед нами какой-то мужик под пятьдесят, видимо, не догадываясь, что тут собралось несколько десятков одиннадцатых «А».
Я выбрала кресло, которое выглядело наименее хищным и не должно было порвать мои колготки. Илья устроился рядом, почти вплотную. Нам еще повезло – на задние ряды, где рассаживали выпускников помладше, нормальных стульев не хватило, и элегантным девушкам в платьях с разрезами пришлось садиться на низкие спортивные скамейки.
На сцене кто-то наигрывал на рояле гимн школы, но было ясно, что еще не скоро все рассядутся и угомонятся.
Видимо, Илья решил воспользоваться свободной минуткой и, наклонившись ко мне, спросил:
– Так получается, ты замуж не вышла?
– Почему? – обиделась я. – Я как раз туда сходила и все как следует выяснила. Это – подстава! Нам всегда говорили, что девочки больше хотят замуж, а парни от женитьбы бегают. Так что – зря! И те, и другие.
– Ладно, почему зря бегают, я понимаю, – кивнул Илья, а я покосилась на него и задумалась, как он умудрился ускользнуть от коварных вопросов про брак и детей. – А почему зря хотят?
– Потому что становишься помесью пылесоса с посудомойкой, – честно ответила я. – Весь быт – женское дело. Даже мужики, умеющие готовить и убираться, говорят, что женились не для того, чтобы делать это самостоятельно.
– Но ведь можно найти мужа, который так не думает… – возразил Илья.
– Ты большой специалист по поиску хороших мужей? – фыркнула я. – Много их себе нашел?
Он хотел что-то еще сказать, но тут тихая мелодия гимна школы зазвучала громче, еще громче, взвилась под высокие своды актового зала – и все вдруг
