он сказал совсем другое).
(Шапа начинает стучать по столу и всем своим видом выражает готовность немедленно задать вопрос. Поднимается страшная суматоха, ведутся крупномасштабные приготовления к процессу задания вопросов Шапой.)
А.: Не стучи.
Р.: Уровень скачет.
Ш.: Уровень, уровень-то скачет… Тут вот б…ь все… Веришь ли ты в любовь? (Неземным ангельским голосом.)
Р.: Каверзный вопрос.
Е.: Экий вопрос. А что ты под любовью понимаешь? Я вообще-то человек верующий, честно говоря.
Р.: В Бога?
Е.: Да. Причём в Бога как в воплощение любви. Бог не какой-то выше крыши сидит там дядя такой и всеми правит, а Бог согласно буддийской философии. Есть любовь не кого-то за что-то, а любить как дышать, как жить. Только в условиях нашей жизни как-то всё не то получается, а это в общем-то даже и нельзя. Это исключает возможность быть рокером, потому что для меня рокер – это человек, который живёт среди всех и переживает за других и за ситуацию в мире.
Р.: Да, но если исповедовать личную любовь, то придётся переживать за кого-то одного, так что на других у тебя просто времени не остаётся.
Е.: Вот поэтому у меня нет бабы, которая рядом со мной.
Р.: Ну, понятно.
Е.: Я вообще, в принципе, не могу представить, что я бы всю любовь вместил в какого-то одного человека. И если глобально подходить, я зверей люблю больше, чем людей, а ещё больше деревья.
Р.: Да…
Е.: А вообще, если рока коснуться, то для меня такое понятие, как сопереживание, – вообще главное среди человеческих сопереживаний – вообще главное. То есть рокер и вообще человек, который не способен сопереживать, когда другому плохо, – это не рокер, а значит, и не человек.
А.: Гопник…
Е.: Гопник, любер… Настоящий рок идёт от сопереживания.
А.: Но ведь гопниками не рождаются.
Е.: Рождаются.
А.: Думаешь?
Е.: Да, рождаются.
А.: Я считаю, что как раз в чём-то мы, рокеры, можем сделать так, чтобы, если так можно сказать, подрастающее поколение не было гопниками.
Е.: На собственном опыте научить, но не больше.
А.: (полусерьёзно) – То есть обращать в рокеры.
Р.: Нет. На собственном опыте, я считаю, научить никого невозможно.
Е.: Это – единственный способ. Я думаю, что можно. Это вот Ник Рок-н-ролл занимается тем, что на сцене себе харакири устраивает. Я вот просто посмотрел, как он в Питере сейшн давал: он сидит, себя полосует… Он кровью исходит, кровью… Короче, настоящий рок. Там сидят какие-то мажорные герлы, так для них это страшный шок. Чёрт его знает, что там с ним случится, в какую сторону они повернут, но шок страшный, а рок – он должен шокировать, это панк, это всегда эпатаж. Эпатаж именно на самом себе.
Р.: Понятно.
Ш.:
