Зашел внутрь.
У меня возникло такое ощущение, что жившие здесь полвека тому назад люди куда-то резко сорвались, а назад так и не вернулись.
Там стояли две кровати, стол, и на столе – патефон. Висели старенькие одежды, на стенах – пожелтевшие и потрескавшиеся от времени фотографии. И все это было покрыто толстенным, примерно в два пальца, слоем мельчайших пылинок.
Походил, бумагами пошуршал, почитал газеты за 1932 год…
Меня заинтересовал патефон. Я старательно почистил его, смазал внутренний механизм маслом, как следует протер пластинку.
И запустил!
Когда зазвучали первые такты музыки, у меня на всем теле волосы встали дыбом. Не подумайте, что от ужаса! Это была обычная шуршащая музыка – танго далеких-далеких довоенных лет.
Но вся необычность ситуации – абсолютное несоответствие окружающего мира со звучащей музыкой человеческой жизни.
Вдруг явно почувствовал, как что-то давно забытое, незнакомое, умиротворяющее начало вливаться внутрь меня.
Музыкантов, которые так старательно играют, уже давным-давно нет на Земле… Людей, которые ставили эту музыку в своем вагончике, пили и ели, танцевали, вздыхали, любили… Их тоже нет…
Кем они были, о чем думали, чему радовались, и от чего печалились?.. Где их чувства? Где их жизнь? Все они ушли в небытие.
Здесь царило безвременье.
Музыка все звучала и звучала. В голове и во всем теле какие-то натянутые струны расслаблялись одна за другой. И такое томящее спокойствие, от которого я отвык, охватывало мое сознание и тело сантиметр за сантиметром…
В голове без конца вертелось одно и то же слово: «Боже… Боже… Боже…»
Вспоминал своих друзей и то болото, в котором все мы дружно квакаем, всех тех людей, которых встречал на улице, все очень «важные» разговоры.
Все это проходило через мое сознание и рассеивалось в пустыне как дым.
И телевизор, и радио, и газеты со всеми своими журналистами и «сенсациями» появлялись и, не в силах удержаться, постепенно лопались как мыльные пузыри.
Исчезла мода, исчезли все институты, книги, планы, желания, обиды. Хотелось только одного – поярче прочувствовать эту умиротворяющую непостижимость.
Там я нашел ответ на вопрос «что есть Жизнь».
Вот дуралей, сколько времени нужно было, чтобы это постичь!
Для меня этот кусочек пустыни стал личным Чистилищем, которое мгновенно все расставляет по своим местам!
Каждый год на какое-то время я вновь возвращаюсь туда.
…А теперь давайте поговорим о другом одиночестве. О каком? Сами поймете!
Где моя фальшивая маска злого клоуна? Ах, во-о-от где!
Напяливаю свой «лицевой убор» – оп-ля! Хе-хе…
Геннадий, ты начинай, а я закончу!
Одиночество,
