решил держаться до конца. Будь, что будет. Утюгов бояться – на барахолку не ходить!
– Мужик, тебе русским языком говорят: вали! – взгромоздив свой чемодан на стол, наступал Утюг.
– Мужики в колхозе землю пашут, – не сдавался Петрович.
– Пошел отсюда! – Трясущимися с похмелья руками Утюг вцепился в Латышева, но тот легко отшвырнул его в сторону. От злобы мужик схватился за шило:
– Вали, пока цел – или я за себя не ручаюсь!
– Сам вали! – поправляя клеенку, улыбнулся Латышев. – Кто первым встал того и тапки!
И вдруг стал задыхаться, почувствовал в гортани что-то инородное, схватился за шею руками и догадался, что со стороны сонной артерии у него по самую ручку торчит шило. Как Утюг умудрился его воткнуть, Петрович не понимал. Он уже вообще ничего не понимал, а лишь ловил ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Ноги подкосились. Латышев стал оседать.
Он вцепился руками в клеенку и потянул на себя. С прилавка ему на голову повалилась пластмассовая кукла с выпученными глазами, рубанок и весь его незатейливый скарб, который он так и не успел продать.
Из-за обильной кровопотери и травмы яремной вены смерть наступила мгновенно.
Турецкая ночь
1
Вот так всегда: кого не ждешь, тот и придет. Словно по закону подлости. Еще бы минут пять – семь – и они точно разминулись. Разошлись, как в море корабли.
Мысль заскочить в торговый центр «Метро» – посмотреть что-нибудь из импортного алкоголя посетила Васильева еще утром, когда, тормознув у светофора, он врезался глазами в рекламный щит, на котором красовался мужик с доверху набитой продуктами тележкой. И вот в кои веки он только собрался в этот самый центр, как явился Завадский. Гладко выбритый, самоуверенный, с американской улыбкой лошадиных зубов. Стрижка короткая, под стать бандитам. Белоснежная с голубым отливом рубашка долларов двести; галстук, как у Германа Грефа, костюмчик тоже явно не отечественного покроя. Но самая фишка – загнутые вверх, словно у турецких султанов остроносые туфли, почему-то всегда раздражающие Васильева, как японский джип деревенских мужиков.
– Как настроение? – пожимая Васильеву руку и не переставая скалиться, спросил Виктор Маркович. Именно скалиться, потому что в нашей стране так навязчиво демонстрировать свои зубы можно только что в рекламе зубной пасты. С парфюмерией, естественно, тоже перебор, хоть форточку открывай – Кристиан Диор отдыхает.
– Выше среднего, – без энтузиазма бросил Борис Иванович.
– А у меня до вас две новости, – витиевато, как всегда издалека, продолжал Завадский – по одежке, так менеджер средней руки, а по умственным способностям, говорят, большой специалист по PR-технологиям, которого Васильев едва уломал помочь ему на выборах.
– Одна хорошая, другая – не очень. С какой начнем-с?
Улыбчивый
