с их врагами и убивал их на дуэли. Когда список жертв перевалил за три десятка, им заинтересовались и быстро поймали на очередном заказе. Во всём этом есть один интересный момент. Граф исполнял не все заказы, а только те, в которых ему предлагали мерзавцев. Суд не учёл это смягчающее обстоятельство, и послезавтра графу отрубят голову. Всё ещё хотите с ним говорить?
– А почему не поговорить с таким щепетильным человеком? – засмеялся маг. – Кто нас к нему отведёт?
– Да я и отведу, – ответил комендант. – Так будет быстрее!
На двух этажах тюрьмы располагались допросные комнаты, помещения для стражи и кухня, а камеры с заключёнными были в большом подвале.
– Открывайте! – приказал комендант двум своим стражникам, которые спустились в подвал вместе с начальством.
У одного на поясе были ключи от камер, а другой светил масляным фонарём. Открыв дверцу камеры, стражник отступил в сторону, пропуская барона.
– Ну и потолки! – с досадой сказал тот, ударившись макушкой о потолок камеры. – Анджей, к тебе посетители. Вообще-то, к смертникам не положено никого допускать, но для них я сделал исключение. Беседуйте, а мы подождём наверху.
– И о чём мне с вами беседовать? – с удивлением спросил узник. – Кто вы такие и что от меня нужно?
– Хочу сохранить кусочек вашей личности в этом юноше, – ответил ему Корн.
– Маг? – удивился заключённый. – И вы посмели сюда прийти? Хотя, конечно, вам же ничего не стоит подчистить память. А почему кусочек, а не всю? Я в таком положении, что не отказался бы поменять голову. Эту скоро отрубят. Что от меня нужно?
– В каком возрасте вас начали учить мечу и когда стали мастером? – спросил Корн.
– По-настоящему учили с десяти лет, – ответил он. – Раньше была не учёба, а баловство. А мастером стал в семнадцать.
– Семь лет… – задумался Корн. – Многовато, но ладно. Мешать не будете?
– Не буду я вам мешать, – с прорезавшейся тоской ответил он. – Пусть от меня сохранится хоть что-нибудь! Что я должен делать?
– Встать можете? – спросил маг. – Значит, встаньте и вложите свои руки в руки этого юноши. Долго так стоять не придётся.
Глеб не видел узника из-за слабого фонаря и того, что он сидел в самом тёмном углу камеры. После слов Корна Анджей вышел на её середину и позволил себя рассмотреть. Он был того же роста, как и Глеб, но заметно шире в плечах. Волосы у смертника слиплись, а одежда превратилась в лохмотья. Лица и сейчас почти не было видно.
– Сколько же вы здесь сидите? – спросил юноша.
– Красавчик? – с иронией сказал Анджей. – Со мной разбирались год, год и сижу. Несмотря на всю гнусность здешней жизни, готов сидеть и дальше, но у королевских судей на этот счёт своё мнение. Давайте ваши руки.
Глеб протянул руки и удивился тому, какими горячими были руки заключённого.
– Я начинаю! – напряжённым голосом сказал маг и застыл.
