из другого отделения! И ты в жизни не догадаешься, какие слухи о нем идут… Кастор Трой, Монечка! У нас теперь будет работать сам Кастор Трой!
– Кастор Трой? А кто это? – имя было мне совершенно незнакомым.
– Ну ты даешь, мать! – Фел покачала головой. – Хотя что с тебя взять, ты ж в этом архиве, как на Луне – оторвана от остального мира. Тот самый офицер Трой, по которому стонали все девочки из третьего отделения! Табунами за ним бегали! А он, подонок, их через конвейер – одна, вторая, третья… Мало того, Троя не раз привлекали за превышение полномочий – у него на допросах плачут даже самые отъявленные преступники. Его методы выбивания показаний весьма специфичны и далеки от законных. Не мужик – зверюга!
– Но тогда его должны были отстранить… – рассеянно пробормотала я.
– У офицера очень высокие покровители – ему все нипочем, – повела плечиком Фели. – Постой-ка! Это же… Никки, ты все-таки решилась ему признаться?
Фелиция наконец-то заметила уголок конверта, который лежал передо мной на столе, и который на протяжении нашего разговора я мужественно прикрывала ладонями. Впрочем, скрывать мне от нее было особо нечего – подруга знала о моих чувствах к помощнику комиссара полицейского управления Итану Энглеру. Уже бывшему помощнику, получается…
Если честно, она немного повлияла на то, чтобы я задумала это сумасшедшее предприятие.
Легким и красивым шагом она шагала по жизни. Мужчины часто признавались ей в любви, а она была настолько уверена в себе, что, если ей кто-то нравился, то Фелиция сама проявляла к нему интерес и еще ни разу не была отвергнута.
Конечно, я не Фелиция Виклер с ее твердым убеждением, что весь мир вращается вокруг нее, но мне тоже есть, чем гордиться! Моя бабушка не устает твердить мне и всем окружающим, начиная от ее лечащего врача и заканчивая соседками, что я просто золото!
С отличием окончила Социальное училище по специальности «архивариус», очень аккуратна, чистоплотна, скромна и порядочна.... «Не под стать этим размалеванным вертихвосткам», – поджимая губы, добавляла бабуля. «А то какие девочки нынче пошли – магией себе брови подрисуют, губы увеличат, нос подправят – как обезьянки, все на одно лицо! А ты у меня естественная, натуральная – вся в свою матушку, Моня», – приговаривала бабушка, заплетая мои волосы в толстую пепельно-русую косу.
На фотографиях, которые я бережно храню, моя мама действительно настоящая красавица – длиннющие русалочьи волосы до самых бедер, бездонные зеленые глаза, загадочная и грустноватая улыбка. По-моему, мне до ее ослепительной, яркой красоты сто верст пехом… Вряд ли она особо меня хотела – сразу после моего рождения отдала меня своей матери и нашла себе работу, а когда мне исполнилось шесть, вышла замуж, уехала за границу и с тех пор о ней ни слуху ни духу…
Меня воспитывала бабушка, а мама устраивала свое личное счастье – я ее не виню.
– Очуметь! – меж тем воскликнула Фелиция, мягко, но настойчиво утянув
