Отключиться от этой мысленной какофонии.
Ника я жду, практически изнемогая. Даже не особенно думая, что после подъема на два часа раньше срока у меня наверняка мешки под глазами такие, что туда можно все рафармовские денежные запасы утрамбовать. А при должном рвении еще и место останется.
А ну как Ник возьмет и сбежит при виде такой раскрасавицы, которая даже накраситься не удосужилась?
Он не сбегает. Тепло мне улыбается и даже бесстыже врет, что я прекрасно выгляжу. Хорошее вранье, качественное!
И пока я выискиваю свидетельства того, что Ник все-так немножко меня обманывает, этот чудовищный человек отнимает у меня дорожную сумку, чтобы запихнуть её в багажник своей машины, здоровается с моей хмурой плюшкой за лапу, интересуется, почему такое красивое солнышко и вдруг не радует мир своей волшебной улыбкой…
– Потому что в шесть утра солнышко вставать не любит, – практично замечаю я, в уме перебирая содержимое дорожной сумки, чтобы быть твердо уверенной: на два дня нам вещей хватит. Вроде, все взяла. И даже оба «особых» комплекта запихнула на самое дно сумки, вместе с чулками.
Должна же я чем-то создать себе настроение, да?
– Лучше встать в шесть утра, чем приехать в клуб, когда все пони уже спят, – фыркает Ник, и это на самом деле аргумент, чтобы Маруська чуть-чуть улыбнулась. Самую малость. Совсем недостаточно, чтобы я обрадовалась нашему успеху.
Дело, конечно, не только в шести утра, на самом деле. Хандра все еще не отпустила Маруську.
И я точно знаю: следующей недели она очень ждет. Недели после суда. Когда можно будет встретиться с папой и пообижаться на него уже при нем.
И вот как в таких условиях мне подавать апелляции, если что?
Ведь моя-то дочь мне всяко дороже собственного самолюбия. Какая жалость, что мои проблемы не только в нем…
Я практически силой заставляю себя отвлечься от паскудных мыслей.
Суд во вторник.
И мой адвокат – между прочим, отличный адвокат по семейным процессам, мне его контакты достались не от кого-нибудь, а от Клингер. По её словам, Вознесенский ей треть друзей разводил – в хорошем смысле слова. И все, на кого он работал, были в восторге. Я боюсь загадывать, мне он кажется довольно молодым, но я уже успела заметить, что он и правда дока в своей области. Ну, по крайней мере, он настойчиво советует мне пить побольше валерьянки, я, мол, зря переживаю.
Ага, зря…
Я же видела повестку из суда. И формулировки – те самые, из того трижды проклятого иска, что мне принесла Кристина.
И как мне бодаться с Ветровым? С его возможностями и связями?
Это в радужном мире пони, фей и единорогов суд «всегда на стороне матери». В том мире и взяток с кумовством не существует
Вознесенский – прекрасный практик. Наверное, пару лет назад я бы ему позавидовала, сейчас – уже и нет. С той самой поры, как Света предложила мне поработать у неё юристом, я поняла: сейчас у меня уже и не болит это место. Карьера
