Былины Окоротья. Егор Андреев

      Глава 1. Дурные вести

      1. Княжий терем

      Несмотря на майскую жару, в княжеских палатах царствовала прохлада. Дышавший парной хмарью зной не проникал внутрь даже через распахнутые ставни, сквозь которые доносился басовитый гул шмелей. Трудолюбивые насекомые роем вились над зарослями чебушника и калины. Освещя цветник, утреннее солнце плыло по небосводу, сияя как начищенный медяк.

      Немногочисленные вотчие бояре, сидели на лавках вдоль стен светлицы и почтительно молчали. Дворяне всеми силами стараясь скрыть обуревавшую их скуку.

      День приёма челобитных не пользовался популярностью при дворе Ярополка. Выслушивать жалобы крестьян о скудном урожае, бесчинстве татей или воровстве скота, бояре считали ниже своего достоинства, и на причуду князя, раз в неделю устраивавшего подобное «развлечение», смотрели косо, но терпели. Зная характер Ярополка, боялись возражать. Кому понравится сиднем просидеть все утро, выслушивая жалобы воняющих навозом, завшивевших крепачей, чьи беды сводятся к таким безделицам, как неурожай гороха или спор за межу в десятину с четью. Вот только сегодня речь зашла не о пропавшей козе и не о красном петухе, пущенном в соседскую скирду.

      Нет, сегодня речь зашла вовсе не об этом.

      Болотник стоял перед князем на коленях и отчаянно робел. Заикался, путался в словах и мямлил. Рассказ его в своей неспешности походил на пролитую по столу опару. Как жидкое тесто, капающее с края столешницы на пол, превращается в бесформенную лужу, так и слова зареченца покидали уста в несвязном лопотании. Понять что-либо путное средь бесконечных эканий, плевков в бороду и заикания оказалось делом сложным, но постепенно картина стала проясняться. Воевода Всеволод Никитич заметил, как посмурнело лицо князя.

      – Эвоно как… таво… Скверность все растёть, говрю, – бубнил болотник, выпучив глаза и комкая в руках войлочную шапку, – …како пошесть моровая по лесу ползеть, говрю, буйствует все злей.

      Судя по бьющему в нос запаху, проситель, и так не блиставший красноречием, усугубил свое косноязычие чаркой-другой ржаного самогона. Алкоголь он принял, несомненно, в целях поднятия боевого духа. Чай не каждый день доводится предстать пред князем. Перегар от ржанки воевода чувствовал, даже стоя здесь, за резным троном, на котором сидел князь Ярополк Митич, а уж что творилось в «окрестностях» селянина трудно было и представить.

      – Растёт не по дням, а энто… по часам, – гнул своё болотник, – Мокошь родить перестала… скотину в пажити не выгонишь испужоная стоить, из хлева выходить боица. Домовые по хатам обнощь воють. Зверьё все сгинуло… Лес захирел, хворает. Скверность государь. Энто… таво… коли не посечь гадину, животов не убережём. Сев не за горами, а помочи ждать неоткуда… токма на тебя и уповаем. Спасенья вельми просим, государь.

      Ярополк, задумавшись, молчал. Нахмурив брови над светло-серыми глазами и благородным, украшенным горбинкой носом, он смотрел на крепача сквозь полуопущенные веки. Скрестив руки на шарообразном навершии короткого посоха и уперев в них подбородок, Ярополк оценивал стоящего пред ним человека. Князь словно решал, стоит ли его повесить, отходить плетьми или же и вправду слать подмогу.

      Ещё не старый, сорока зим от роду, владетель Марь-города, окрестных деревень и земель от Заречья аж до самого Чертолья, лежащего под Голым-горой, успел всем доказать, что шутить с ним не стоит. Столь значимого влияния Ярополк добился несгибаемой волей, железом и гибким, как лоза умом. Не давал спуску никому: ни князьям-соседям, ни колдунам, ни вольному лесному люду. По всему было видно, что зареченец знал это очень хорошо, поэтому и трясся, как берёзка на ветру.

      – И как давно эта твоя… скверность появилась, человече?

      Болотник сунул шапку под мышку и, пожевав бороду, принялся старательно загибать пальцы, тщательно высчитавая что-то, на костлявой пятерне.

      – Такить, почитай с год уж будет. Отнележе2 как комет хвостатый по небу пролетал и на землю звёзды сыпалися, что просо сквозь сито дырявое. Поелику с тех самых пор мы ужо и бадняк3 сожгли и в травень – дерево4 поставили.

      Всеволод заметил, что сидящие по лавкам бояре, наконец-то проявили интерес. Зашептались, наклонившись друг к другу, закивали головами, морща лбы. Воевода и сам хорошо помнил прошлый год. Год странный, необычный. Небывалую доселе пору, когда ночную тьму разгонял свет бегущей к горизонту, сверкающей звезды. Огненная слеза, стекая по куполу небосвода, волочила за собой зелёный шлейф хвоста. Вспомнил он и небо, щедро исцарапанное росчерками метеоров. Многие тогда твердили, что сие знамение накануне великих бедствий: мора, глада али большой войны. Но пока ничего страшного не произошло. Те же пограничные стычки, рейды по лесам, те же хвори, от которых схоронили людей не больше и не меньше, чем всегда. Привычная и размеренная жизнь Марь-города,

Скачать книгу