подошел к хозяйке, обернулся на кусты.
– Зачем меня разбудил? Шалишь? Или…
Оксана осмотрелась вокруг, но ничего подозрительного не заметила. Тихий ночной ветер пробежал по кустам, шурша листвой, и она с удовольствием подставила ему лицо.
– Хорошо-то как! – невольно выдохнула она, а в следующую секунду заметила мужчину, поднимающегося из-за куста смородины.
Оксана негромко вскрикнула, но мужчина шагнул на освещенную луной тропинку, и она узнала соседа, Николая-тракториста. Он молча смотрел на нее – рубашка расстегнута, штаны перепачканы в земле, в руке крепко сжимает что-то. Короткие светлые волосы взлохмачены, как шерсть на загривке у Раздора.
– Коля, ты что здесь? – тихо спросила Оксана и тут спохватилась, что сама она в одной ночной рубашке, даже платок сверху не накинула. – Ой!
Она испуганно отступила назад, не сводя глаз с приближающегося соседа. Что-то странное было в его лице… и то, что он молчал… Второй порыв ветра принес с собой сладость – у кого-то из соседей вовсю благоухали цветы, и она глубоко вдохнула зачаровывающий, тревожащий запах.
Почуяв что-то, Раздор глуховато заворчал, но хозяйка провела рукой по его спине, и он успокоился.
– Тише, тише, – шепнула Оксана.
Сосед уже был рядом с ней – высокий, красивый, непривычно незнакомый в свете луны. Она молчала, только попыталась прикрыть руками грудь, которую почти не скрывала легкая ночная рубашка. Николай убрал в карман то, что до этого сжимал в руке, неторопливо, но властно отвел ее руки, мягко провел ладонью по белоснежной коже, обнажил полную, красивую грудь. Оксана стояла не двигаясь, вдыхая его запах, словно опьянев от ночи, ветра, аромата цветов и мужчины, ласкавшего ее. Он снял с нее рубашку – или она сама сняла ее? – сбросил свою – или она раздевала его? – мягко заставил опуститься вниз. Ощутив сильное мужское тело, Оксана закрыла глаза и негромко застонала, выгибаясь.
Раздор постоял немного, глядя на белые обнаженные фигуры людей и прислушиваясь к их стонам, и, зевнув, улегся на траву.
Когда Николай вернулся домой, его трясло мелкой дрожью. Усилием воли он заставил себя успокоиться хотя бы внешне, но внутри бушевала буря.
«Получилось! Все получилось!»
Он не мог выпустить из рук русалку, все поглаживал фигурку, а в памяти всплывала Оксана с запрокинутым лицом, полуоткрытыми влажными губами.
«Сбылось! Только загадал – а оно сразу же и сбылось… Господи, вот счастье-то привалило. Вот счастье-то…»
Он поглядел на мирно спящую Фаину – полноватую, с русыми волосами, выбившимися из косы, которую она всегда заплетала на ночь. Некстати вспомнилось ему, как яростно она требовала называть ее бухгалтером после того, как Нина Никитична взяла ее помощницей в бухгалтерию сельсовета, и очень обижалась на «счетовода».
«Пообижайся еще на меня, – злорадно думал Николай, – Мигом загадаю что-нибудь… эдакое. Я теперь все могу! Все, что ни захочу, – все
