а на моем ложе нежилась девчушка (я только сейчас разглядел, что она была хороша), он торопливо и взволнованно зашептал:
– В школу!.. В школу пойдем!
– Нас уже исключили…
– Ну и хрен с ним, сегодня не выгонят. Будет Александр Петрович!..
Довженко для всех нас был понятием не земным – святым. К сожалению, видели мы его в школе нечасто, поэтому так радовались каждой встрече с ним. А уроки по мастерству актера вел у нас интеллигентнейший его помощник Игнат Игнатович Игнато́вич, человек высокой культуры, у которого мы многому научились. Игнатович был известен и как режиссер-постановщик очень популярного фильма «Истребители» с Марком Бернесом в главной роли…
Какие чувства испытывали мы, ожидая встречи с Довженко, мудрым человеком, гениальным художником… Ситуация почти как у А. Иванова в его «Явлении Христа народу»…
Фросеньку по пути мы привели в милицию, умолили разыскать ее маму. Милиционеры, спасибо им, пообещали заняться ее судьбой. А мы с Петром что было мочи бежали по студии, забыв, что, если горит табло «Тихо, идет съемка», надо остановиться и тихо ждать отбоя. Но мы бежали! Вдогонку слышался крик режиссера Леонида Лукова (он снимал в павильоне сцену фильма «Александр Пархоменко»):
– Убью поганцев! Шпана!
И вслед нам полетела его толстая трость…
Вбежали мы в класс – все студенты уже сидели в трепетном ожидании Учителя… Покосился я на сокурсников – те, кто заплатил 500 рублей, смотрели на нас, четверых безденежных, с сочувствием и страхом…
Вошел Он! Мы встали…
– Сидайте, будь ласка! – сказал торопливо Александр Петрович. И так же торопливо уселся в кресло. По всему было видно: «Не будем на церемонии тратить время».
Лида Рудик (впоследствии она станет заслуженной артисткой УССР), как староста курса, должна была кратко сообщить, кто есть в классе, кого нет. И почему. Но Лида, нервно теребя в ладонях носовой платочек, молчала. Это ее молчание тянулось томительно, неестественно долго. Александр Петрович, почувствовав напряжение в классе, взглянул на старосту.
– Що трапелось? – спросил он, и, как мне показалось, на лице его появился испуг.
Лида, закрыв рот платочком, выскочила за дверь. Оттуда донеслось ее сдавленное рыдание.
Александр Петрович склонил голову на палку, с которой почти не расставался, задумался, а может, вслушивался, как мы шмыгали носами, робко вздыхали… Вдруг грохнул палкой об пол и закричал:
– Що трапелось?!
Вскочил наш «старик» Павел Индыкул – ему в то время было лет 27–28 – и, набравшись смелости, доложил:
– Горе, Александр Петрович… Четверых из нашего курса исключили… За неуплату…
– Кого? – спросил он так, как будто спрашивал, кого убили.
– Лиду Рудик… Петю Лисицу… Женю Матвеева… Гришу Полищука…
Гриша был одним из самых талантливых среди нас. К несчастью, погиб на войне этот самородок.
В
