в иных, современных грекам, культурах[4].
С одной стороны, в эпоху Возрождения чрезвычайное распространение получили не только античные, но и арабские, иудейские, египетские и др. философские, астрономические, астрологические и математические представления, которые активно использовались мыслящими людьми того времени. Представлению об античности как единственном источнике научного знания постепенно приходило на смену представление о множественности культур и естественнонаучные представления, имеющие абсолютное, а не культурно специфическое значение. В то же время в связи с распространением идей итальянского Возрождения в Северной Европе (Германии, Нидерландах и др.) и представления о множественности культур возникла проблема влияния этнодифференцирующих гуманитарных античных представлений на другие культуры. В ментальности[5]стран Северной Европы нарастало противоречие между представлением об их родной культуре и природе, с одной стороны, и представлением об античной культуре и природе – с другой. На наш взгляд, данные противоречия явились важными предпосылками осознания и развития принципа культуросообразности. Различие в культуре итальянского и североевропейских «ренессансов» отмечал Э. Панофский (Панофский, 2006). Наряду с Италией, к началу эпохи Возрождения страны Северной Европы уже более 1000 лет объединяла христианская культура. При этом в культурах данных стран имело место лишь «рефлективное» использование элементов античной древности (Буркгардт, 2003, с. 166), с которыми Флоренция и Венеция были связаны, как уже упоминалось, исторической преемственностью.
Представление о множественности культур в условиях относительно компактного западноевропейского ареала обусловило реализацию идеи культуросообразности в религиозных и социально-политических движениях эпохи Реформации. Это проявилось, в частности, в национально и религиозно обусловленном протесте Лютера в XVI в. против Рима (Руткевич, 1996, с. 3–22), а также в возникновении национальных школ с преподаванием на родном языке (Паульсен, 1908).
В XVII в. античные представления о природосообразности воспитания как искусства «подражания природе», понимаемого натуралистически, на конкретных примерах из жизни живой природы, отразились во взглядах одного из представителей «моравских братьев»[6] Я. А. Коменского, для которого античные идеи наряду с христианством служили важнейшим ориентиром (Коменский, 1982, с. 326). В своей практической деятельности он придерживался также и принципа культуросообразности: преследуемый католиками, он преподавал в школе на родном чешском языке и именно на нем написал свою «Дидактику».
В Новое время необходимость опоры на принцип природосообразности не только в воспитании и обучении, но и в общественной жизни в целом подчеркивал основоположник западноевропейского романтизма Ж. Ж. Руссо (XVIII в.). Всю историю человечества он понимал как отступление от первоначальной естественности,
Во времена Гомера «варварами» называли людей, говорящих на чужом, непонятном языке. К концу V в. до н. э. слово «варвар» приобретает уже пренебрежительный оттенок. Прилагательное pdp|3apcy (так же, как и глагол Pap|3apoua0ai) употребляется в значении «невежественный», «скотский». Отличие между «варварами» и «греками» усматривали теперь не только в том, что варвары говорили на непонятном языке. Ссылаясь на Гомера и Еврипида, Аристотель полагал, что варвары неспособны к государственной жизни: «Прилично влавствовать над варварами грекам; варвар и раб по природе своей тождественные» их удел быть рабами у греков (Аристотель, 1997, с. 36).
Определение понятия «ментальность» дано в главе 3.
«Моравские братья» – движение, возникшее в Богемии в XV в. после окончания гуситского революционного движения. Умеренные гуситы выдвигали требование вести богослужение на чешском языке; радикальные гуситы признавали лишь Священное Писание и отрицали авторитет Церкви (Рима). Основным источником вероучения моравские братья полагали Новый Завет: католическое церковное предание в лице Римской Церкви, по их мнению, только отдаляет христиан от Божьего откровения, данного в Священном Писании. Ориентация на родной язык и культуру идейно сближает их с национально ориентированным лютеранством (XVII в.).
