спросила Настя. – Если о смысле, то у меня нет своих мыслей, могу повторить чужие. А если о моей профессии… Я пока не знаю, чего хочу. Когда-то хотела стать учительницей, но этого желания давно нет. К власти быстро привыкают, она даёт человеку совсем другие возможности. Меня тяготила власть, хотелось не тратить время и силы на других, а жить своей жизнью. А сейчас я от неё отказалась и как будто лишилась части себя. Образовалась пустота, которую нечем заполнить. Я так привыкла решать за других и обо всех заботиться, что теперешние заботы кажутся мелкими и не достойными внимания. Мне трудно тебе объяснить…
– Не старайся, я тебя поняла, – обняла её мать. – Когда-то я, несмотря на юный возраст, была одним из лучших специалистов в своём деле. Из-за вас пришлось бросить работу и посвятить себя семье. Мне ведь тоже пришлось нелегко! Ладно, в четырнадцать большинство подростков не определяются в выборе цели, так что у тебя есть время.
– Я стараюсь не думать о богине, – сказала девочка. – Мысли о ней рождают страх. Я говорю не о судьбе Земли и человечества, об этом вообще не хочется думать, а о своей собственной. Она бросила меня в свой мир и наблюдала, как я в нём барахтаюсь. И хорошо, если только наблюдала, я думаю, что она постаралась, чтобы я не жила спокойной жизнью. И здесь наверняка будет то же самое.
– Отец говорил о том, что ты хочешь сама создавать себе трудности, чтобы это не сделали вместо тебя. По-моему, это глупость. У тебя и так был непоседливый характер, а после той жизни, которую ты вела в другом мире, и этой силы… Девочка моя! Боюсь, что никакой спокойной жизни у тебя не будет, и твоя богиня здесь ни при чём! Знаешь, что такое адреналиновые наркоманы?
– Ну спасибо! – обиделась Настя. – Хочешь сказать, что мне скучно жить нормальной жизнью и я сама обязательно куда-нибудь влезу?
– Ты уже чуть было не влезла, когда решила заняться продажей кинжала, – сказала мать, – так что зря обижаешься на мои слова. Скажи, в том месте, где хранились кинжалы, было очень сухо?
– Большой влажности там не было, но я не назвала бы его сухим. Рядом течёт река, да и дожди идут три-четыре раза в месяц. Это летом, зимой они идут почти непрерывно. А почему ты спрашиваешь?
– Тысячу лет сталь может сохраниться только в очень сухих местах, например, в пустынях Африки, в нашем климате она превращается в труху, а твои клинки как новые. О чём это говорит? Или о том, что в них совершенно необыкновенный металл, или о том, что их что-то сохраняет от разрушения. Может это делать магия?
– Магия может сохранять, но в них её нет. Если она и предохраняла от порчи, это было давно. Ты боишься результатов экспертизы?
– Конечно, – подтвердила мать. – Я не знаю, что в них могут обнаружить, но не сомневаюсь, что будет что-то феноменальное. Экспертизу будут проводить по договору, в котором обычно запрещается разглашать результаты, но в некоторых случаях на это могут наплевать, а я не хочу, чтобы ты связалась с государством. Оно и раньше не больно считалось с теми, кого использовало, а сейчас и подавно,
