сапоги?
Ко мне шагнул парень лет двадцати, и я, увидев его суровый вид, сразу поняла, кто у них начальник. У него были русые волосы, а на загорелом лице проступала щетина. Что примечательно, глаза у парня были разного цвета: один – ярко-зеленый, а другой – желтый, с коричневыми крапинками. Когда он шагнул вперед, мне пришлось задрать голову – такой он был рослый, а дождь перестал заливать мне глаза – такой он был широкий. Настоящий шкаф во плоти.
– Здесь живет Оливер? – сурово спросил «начальник», как будто я перед ним провинилась.
– Э-э… – замычала я, а «шкаф» окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног. Задумчиво почесал щетину, подождал, когда я скажу что-то более вразумительное, но я стояла как вкопанная и просто смотрела на него. Почему-то мне не хотелось говорить ему про Оливера.
Парень невежливо оттеснил меня в сторону и без приглашения вошел в прихожую. Его банда гуськом последовала за ним, а мне осталось только закрыть за последним дверь.
– Что вам нужно? – спросила я, поспешно преградив им дальнейший путь.
Парень с разными глазами вдруг улыбнулся. От этой улыбочки у меня мороз пробежал по коже.
– Я смотрю, Оливер предпочитает брать в команду неопытных девок, – обронил он.
Да кто они такие?! Откуда знают Оливера? И если они не защитники, то кто?
– А у меня опыта предостаточно! – разозлилась я.
– Тебе лет тринадцать? – хмыкнул «шкаф».
– Пятнадцать, – гордо поправила я. – Что вам здесь нужно?
– Мы пришли к Оливеру. Мы… его старые приятели.
– Простите, не знаю никакого Оливера, – отозвалась я. – И вам лучше покинуть этот дом.
– Какая ты храбрая, малявка! – расхохотался парень с разными глазами. – А ты знаешь, кто мы такие?
– Догадываюсь, – сказала я. Эта банда, излучающая превосходство, стала меня бесить. Заходят, понимаете, в мой дом и разговаривают таким отвратительным тоном!
– Рад был бы услышать, – произнес «шкаф».
– Невежливые люди, которые не умеют пользоваться картой, – сказала я, чтобы поставить «гостей» на место.
Едва договорив, поняла, что поступаю глупо. Да, это мой дом, да, они невежливо в него ворвались, но нельзя дерзить людям, которые смотрят на тебя так, словно сейчас набросятся и съедят живьем.
«Гости» агрессивно на меня посмотрели и все, как один, сжали кулаки. Я попятилась. Главный парень улыбнулся шире обычного, но его глаза так и остались холодными. Подняв руку, он сказал:
– Нет, ребята, мы не затем сюда пришли, – а потом, когда его банда разжала кулаки, сделал еще один шаг. – Ты мне нравишься, малявка. И только поэтому я не разрешаю своим ребятам изукрасить твое прелестное личико. Но если еще раз оскорбишь нас, – парень многозначительно положил ладонь на рукоять своего револьвера, – я лично займусь тобой.
Стало ли мне страшно?
