и денежные вопросы остаются позади, я снимаю майку и сажусь на кушетку. Илона протягивает мне толстую папку с эскизами. Она не нужна мне. Я знаю, что именно хочу набить, поэтому качаю головой, и Илона убирает её на место.
Наблюдаю, как Илона вскрывает флакон с антисептиком, ставит его на столик, затем достаёт упаковку перчаток, салфетки и ещё какие-то запечатанные пакетики.
– Будет больно, – предупреждает она меня, кидая беглые взгляды на мой оголённый торс. Весьма определённые взгляды. – Могу сделать укол анестетика.
– Я не боюсь боли.
– Да, я вижу, – она осторожно касается рубцов сбоку от ключиц. – Здесь тоже закрывать?
– Везде, где кожа деформирована.
Её пальцы проскальзывают ниже, и я ловлю их, сжимая маленькую ладошку. Илона охает, но руку не убирает и взгляд не отводит.
– Что именно ты хочешь набить? Надпись? Рисунок? Какие у тебя пожелания?
– И то, и другое.
Я достаю из кармана листок и протягиваю Илоне. С минуту она изучает его, потом спрашивает:
– Mundus vult decipi, ergo decipiatur… Что это значит?
– Мир желает быть обманутым, пусть же он будет обманут.
– Это латынь?
– Да.
– А вторая надпись?
– Si vis pacem, para bellum. Хочешь мира – готовься к войне.
– Ты странный, – тихо произносит Илона спустя несколько минут. – Эти рисунки… Они… жуткие. Как послание из ада.
– В этом и смысл. Я там был и выбрался. Больше никто не посмеет пойти против меня. А если пойдут, их ждёт страшная участь.
Она кивает, откладывает листок в сторону. Я смотрю на её короткие чистые ногти. Впервые в жизни я разрешу кому-то «порисовать» на мне. И пусть Илона и правда будет лишь рисовать, но для того, чтобы татуировки прижились, нужно вогнать краску под кожу. Илона оставит на мне сотни, если не тысячи, микроскопических порезов. От этой мысли я словно уже чувствую запах крови, и член ощутимо напрягается.
Мне нужно сбросить это напряжение перед началом сеанса, иначе всё может выйти из-под контроля. Я не хочу вредить Илоне. Я даже не заикнусь о своих наклонностях. Она не из тех, кто пойдёт на такое ради денег. Мне не нужна огласка. Я не допущу, чтобы люди признали меня маньяком или невменяемым. Да, у меня есть определённые потребности. И я щедро плачу тем, кто добровольно согласен их удовлетворять.
– Ты рано разделся, сначала я должна нарисовать эскиз, – долетает до меня голос Илоны.
Она стоит передо мной, бесстыдно разглядывая мои заметно выросшие мышцы. За пару-тройку лет из тощего ботаника я превратился в мечту всех женщин. Вот что значит упорство и хороший тренер. Эйб всё ещё верен мне. Я в нём не ошибся. Я никогда не ошибаюсь.
Илона делает комплимент моей физической форме, и я любезно улыбаюсь. Её взгляд скользит ниже и останавливается на выпирающей эрекции. Я не в силах обуздать своё возбуждение. Нужно оттрахать её, пока моё желание не переросло в более извращённую форму. Посвящать Илону в свои пристрастия
