Эрих мягко коснулся моей правой ноги. Легко скользнули вверх чуткие пальцы, с упоительной нежностью прикоснулись к ступне его губы…
И тут в доме раздался вопль!
– Млять! – раздраженно отреагировала я.
– Это моя мать, – напряженно произнес Эрих, сходу определив, чей это голос.
И тут такое дело – Эрих как архонт меня чувствует, и даже читает всех, кто находится рядом. Вопрос – есть ли подобные способности у усилителя, который раза в три, а то и четыре старше Эриха? Что-то мне подсказывает, что да.
А еще, что-то мне подсказывает, причем даже не интуиция, а просто память, что мадам решила исполнить свою угрозу на тему «Эрих нуждается в материнской любви и заботе. Я займусь этим. И тогда… для тебя в его сердце не останется места, солдафонка проклятая».
Короче, это была война.
А на войне уверенно побеждают всяческие «солдафонки», так что…
Я резко подалась вперед, обхватила Эриха ногами, не давая подняться, и подключилась к системе безопасности, чтобы обнаружить вполне ожидаемое – никакого вторжения не было. И никакого взлома. И никакой опасности.
Зато имелась одна истерично вопящая особь относящаяся к виду – свекровь паршивая, мозговыносящая.
Подключившись к жилищу самого преданного офицера Эриха, я попросила:
– Тамран, там у усилителя истерика эгоистичной направленности. А Эрих у меня всю ночь работал, выслушивая нытье великих домов Тайрема, и я думаю, нытья с него на сегодня уже хватит. Будь добр, разберись, пожалуйста, с этой на всю голову озабоченной.
И отрубилась.
Потрясенный Эрих растерялся настолько, что я не удержавшись, пару секунд просто им любовалась. Реально, шикарное было зрелище, мне даже понравилось. Очень.
– Тебе нравится видеть меня растерянным? – переспросил мгновенно считавший мои мысли архонт.
– Ага, – честно призналась я. – Я тебя видела всяким, даже почти каменным, и с половиной руки вместо целой, и с бутылкой, с моей заботливой подачи радостно опускающейся на твою голову, но вот растерянным видеть еще не приходилось. Шикарное зрелище!
Тут дом потряс еще один вопль.
Я отреагировала на него, нежным и собственническим жестом обняв Эриха.
– Мелани, – напряженно произнес он, – что ты творишь?
– Ооо, – протянула я, приближаясь к его губам, – я, малыш, удовлетворяю потребность в окситоцине. А ты?
– А я с трудом сдерживаюсь, – неожиданно хриплым и сиплым голосом ответил он.
– А ты не сдерживайся, – посоветовала я.
– Если я не буду сдерживаться, ты очень быстро станешь как моя мать! – высказал Дагрэй и даже попытался отстраниться от меня.
Но тут такое дело:
– Эрих, иди нахрен, – послала его я.
– На хрен не идут, Мэл, – прошипел он, напрочь теряя всю свою сдержанность, – на него нарываются.
И я как-то сходу поняла, что нарвалась. Но
