исчезает, оставив своё любопытство в широком раструбе незакрытой двери. Араб закуривает. Дым от его сигареты расходится по всей столовой. Взвесь эмоций и водочных испарений ведёт в изгибах этого дыма плавный эротический танец.
– О чём они спорят? – спросил Ахмад.
– О Боге, – произнёс Гена, и голос его громко проявился в наступившей тишине.
Бенины искания закончились сами собой спустя неделю, когда в синагоге у него из кулька выпал творог, окроплённый соком говяжьей печёнки.6 Рассказывая о своём позоре, Беня в сердцах вышвырнул кипу в окно. Головной убор одиноко истлевал посреди ржавеющего железа, пока осенью не растаял щедро политый дождями.
Каждый человек хотя бы раз в жизни должен воспротивиться давлению окружающей среды.
Иногда окружающая среда становится потоком воды, а человек в ней камнем. Со временем он уже не оказывает сопротивления, его терпение медленно округлилось со всех сторон, поток событий будто скользит над ним мягко и беспрепятственно, создавая иллюзию движения к старости и смерти. Если же бессчётное количество камней бросить в морской прибой, то с его помощью они очень скоро сами обточат друг друга. Какой-то станет очень маленьким, какой-то и вовсе исчезнет. Найдётся среди них и такой, что просуществует целые века, покрытый шрамами катастроф. Но мало кто хочет осознать те силы, что скользят над ними, и какая природа ими управляет…
Раз в полгода Беня ходит к Мамочке в офис выклянчивать условия. Раз в полгода он выходит оттуда, воспламенённый отчаянием. Мамочка умеет давать отпор всем претендентам на её деньги.
– Когда речь заходит о средствах, – здесь Беня шлёпает себя по промасленным карманам штанов, – у неё стекленеют глаза! За три года она ни разу не заплатила оздоровительные! Это при минимальной зарплате! Пенсия на носу – и никаких пенсионных отчислений! На Земле обетованной я превратился в раба! Я уже старый, на другую работу меня не возьмут! Что делать! Что делать!
– Надень снова кипу, – язвит Гриша.
Беня бьёт по кнопке штамповочного станка. Станок ударил в ответ, и в деревянный ящик со звоном упала заготовка для почтового ключа.
– До самой смерти без пенсии, без оздоровительных, без премий и тринадцатых зарплат мы будем слушать проклятые удары штампов, будем нюхать станочные масла, резать руки и пить!
– Но когда придет Песах, – сказал Ваня, – мы будем отдыхать и есть мацу.
– А на Рош-а-шана7 мы будем есть яблоки в меду, – добавил Гена. – Бывают ведь и праздники в этой стране! Правда, Вань, они не хуже, чем праздники пролетариев?
– Что тут сравнивать! Я поеду помирать в Одессу, а вы как хотите!
– Гриша, но вы ведь обрезанный еврей, вам-то чем здесь плохо?
– Обрезанный, необрезанный, разве в пуцке дело? А тем и плохо, что тебя, моего друга и собутыльника, запыряют после очередной потасовки в шавармочной, после раввины дорежут, чтобы похоронить по еврейским законам, а если твоя бывшая
В иудейской традиции смешивать мясное и молочное запрещается
Праздник Нового года, у евреев – осенью
