изобразили произошедшее так, словно случайно наткнулись на них. Правильно я говорю? Сознавайтесь, Травин, вы не на службе, максимум, что вам светит – десять лет, да еще судья скостит половину, а то и больше, отбудете срок в лагере, выйдете на волю с чистой совестью.
– Половину скостит? – Травин заинтересованно посмотрел на следователя.
– Только если сдадите других участников ограбления – не себе же вы столько материи решили взять.
– Заманчиво. Но нет, не делал я ничего такого, гражданин следователь. Шел мимо, случайно наткнулся на людей, спросил дорогу. Они меня попытались убить, я сопротивлялся. Никаких преступных действий не совершал, о характере совершаемого деяния догадался только тогда, когда Панченко начал мне угрожать револьвером.
– А потом вдруг засунул его обратно и с ножичком напал? Ты мне горбатого не лепи, сказки будешь прокурору рассказывать, он такое любит.
Травин пожал плечами, возражать не стал.
– Элла Прокловна, пожалуйста, оставьте нас на минуту, – попросил Мальцев.
Стенографистка послушно вышла, оставив блокнот и карандаш на стуле.
– В общем, так, – следователь тяжело вздохнул, – или ты, Травин, сознаешься во всем, и я тебе гарантирую три года, с Матвеевыми непонятно пока, может, и вправду как подельники пойдут – родственников у них нет, а самим им уже все равно. Пойдешь по сто тридцать девятой[4], получишь по полной, исправительными работами не отделаешься, тут уж извини. Но чтобы всех подельников мне сдал: и того, кто мануфактуру берет, и кто подводу дал, и кто на плоту вас ждал. Или загремишь ты на десять лет, а то и отягчающие обстоятельства найдут, как-никак ваш коммунхоз к НКВД приписан[5], а значит, можно сказать, ты при исполнении был. Выбирать тебе.
И выразительно посмотрел на распахнутое окно, мол, вон она, свобода. Но Сергей остался сидеть, не делая попыток сбежать.
– Хорошо, – подумав, сказал он. – Зовите стенографистку.
– Элла Прокловна, – крикнул Мальцев, – идите сюда, запишем добровольное признание.
Стенографистка села обратно на стул, положила блокнот на колени.
– Ну же, Сергей Олегович, облегчите душу.
– Я атеист, в существование души не верю, – Травин улыбнулся. – Еще раз настаиваю на том, что ничего противозаконного не совершал, напротив, пытался предотвратить совершение преступления. С Панченко и Матвеевыми, о которых упомянул следователь, знаком не был, видел их в первый раз, сам первым не нападал, физическое воздействие оказал только тогда, когда понял, что передо мной – грабители, и только в ответ на их действия. После того как обезвредил одного из преступников, произвел выстрел в воздух, чтобы привлечь внимание правоохранительных органов, и уже потом в двух остальных, пытавшихся напасть на меня с холодным оружием. Был тяжело ранен, потерял сознание, очнулся уже в больнице, где мне оказали медицинскую помощь. Так что, гражданин следователь,
Статья 139 УК РСФСР – убийство по неосторожности.
Отделы коммунального хозяйства относились к ведению исполкомов Советов, но в то же время подчинялись НКВД РСФСР.
