фильмов. Есть такие фильмы, где вампиры не плохие, а как бы хорошие, которые вроде бы за людей. Хорошие-то они хорошие, но если они вампиры, то ведь им все равно надо пить кровь?
Дома полковник выпил еще и в постель упал, как в темный погреб. Снилась ему всякая нечисть.
А утром на следующий день ему уже в управлении рассказали, что Крылов с Рахимовым вернулись на общее празднество, когда все были уже «никакие». И все быстро стали «совсем никакими». Обычно сдержанный Рахимов на этот раз что-то совсем разошелся – он залез на стол и стал орать:
– А кто назовет все города-герои СССР?! А?! А я назову: Москва, Ленинград, Сталинград, Севастополь, Одесса, Керчь, Киев, Минск, Смоленск, Тула, Мурманск, Витебск и крепость-герой Брест!
Виталию Петровичу рассказали, что капитан сорвал аплодисменты, чуть ли не овации…
Ильюхин только помотал тяжелой с похмелья головой. Продолжая вспоминать дурацкий пьяный сон, где среди прочей ерунды привиделся ему здоровенный попугай, оравший голосом Крылова: «Пиастры, пи-астр-ры! На рею его!», полковник подумал, к чему бы мог быть этот сон, и сам улыбнулся своей неожиданно суеверной мысли. Виталий Петрович был прагматиком, убежденным в том, что все необычные события на самом деле случаются нежданно-негаданно, но люди потом норовят отыскать в своей памяти какие-то якобы предуведомлявшие эти события «знаки». Зачастую этих «знаков» не было и в помине, а их все равно находят. За этими философскими размышлениями и застал его звонок начальника СКМ[35]:
– Петрович, ты как?
– Нормально, Владислав Юрьевич.
– Зайди ко мне срочненько. Тема одна есть.
Зайдя в кабинет начальника СКМ, Ильюхин сразу же обратил внимание на здоровый цвет лица шефа. «Умеет же пить человек! Всегда пышет здоровьем», – хмыкнул про себя Виталий Петрович и поздоровался еще с двумя находившимися в кабинете мужчинами. Оба они были полковниками, и оба москвичами, фамилии свои произносили как-то неразборчиво, но по разным причинам. Глянув в лицо первому, Ильюхин подумал: «Этот только что с поезда и, судя по всему, вчера не пил. А раз не пил 10 ноября – значит, та еще штучка!» Второй же был явно в доску свой, так как старался изо всех сил держать голову ровно, но она все равно как-то раскачивалась в самостоятельном режиме. Глаза у него были тяжелыми и с белой поволокой. Побрит второй гость был рьяно, но с порезами. «Этот наш и плохо понимает, где он и зачем. Предпоследний тост был, судя по всему, тридцатым». Виталий Петрович тактично постарался скрыть улыбку. Все расселись вокруг большого стола. Начальник СКМ еще раз представил всех друг другу, делая акцент на занимаемые должности. Первый полковник-москвич оказался не откуда-нибудь, а из аналитической разведки, что Ильюхина совсем не удивило, – внешность и манеры соответствовали. Тем не менее мужиком он оказался толковым, больше молчал, а когда говорил, то словно читал вслух абзацы из передовицы «Известий» за 1968 год. Лицо его не выражало никаких эмоций, а спину он держал абсолютно ровно, как офицер на коронации августейшей особы. Невменяемый же полковник оказался начальником отдела по борьбе с лидерами
Служба криминальной милиции. Обычно начальник СКМ является первым заместителем начальника ГУВД.
