держа в руках сверток с едой.
– Ты ешь, ешь, а потом поговорим, – сказал Петр, тронув Егора за локоть. Тот, как будто очнувшись, развернул тряпицу и, увидев хлеб с салом, схватил краюху, жадно откусил от нее большой кусок, и тут же засунул сверху другой рукой изрядный ломоть сала. Набив таким образом полный рот, он стал жадно жевать. Прожевав все это едва наполовину, он мощно сглотнул, вновь откусил огромный кусок от краюхи хлеба, ухватил другой рукой кусок сала, но не донес его до рта, глянул исподлобья на Фролова и положил сало на место. Быстро прожевал хлеб, проглотил его и виноватым тоном произнес:
– Ты уж извини, господин берг-мейстер, уж очень я оголодал в дороге, да и здесь меня, видно, еще на довольствие не поставили, хорошо хоть воды дали, – он кивнул на небольшую крынку, стоящую у стены неподалеку.
– Ешь, не спеши, времени у тебя теперь достаточно, – произнес Петр. Он замолчал и стал смотреть, как Егор поглощает еду. Тот ел быстро, но аккуратно. Он не запихивал теперь в рот большие куски, а откусывал понемногу, тщательно пережевывая и иногда запивая водой из горшка. Доев все, он приподнял края тряпицы так, чтобы все хлебные крошки скатились в середину, аккуратно ссыпал их в ладонь, а потом закинул в рот. После этого он сложил тряпицу и протянул ее Фролову:
– Благодарствуй, барин, я уж так не наедался несколько дней, почитай, с того треклятого кабака и не ел как человек.
– Да не зови ты меня барином. Какой я тебе барин, я хоть и офицер, а видь тоже из простой семьи вышел, отец мой всю жизнь, почитай, на Змеиногорском руднике проработал, своим умом да руками из самых низов поднимался. Зови меня лучше по имени отчеству – Петр Козьмич.
– Ладно, Петр Козьмич, благодарствуйте за заботу и угощения, но вы же сюда не просто так меня покормить пришли, видно дело у тебя какое-то есть или разговор. Так спрашивай, я всю правду расскажу, как на духу, мне таить нечего, – он глубоко вздохнул и прямо посмотрел в глаза посетителя.
– Да, – встрепенулся Фролов, – я тебе как раз начал рассказывать. Попал ты в дело о фальшивых пятаках, вольно или не вольно, но попал. О них, о подделках, уже давно знают и качества они – отменного: такие, как будто с завода вышли. Дело это господин главный начальник мне поручил тайно расследовать, для этого я через несколько дней в Нижне-Сузунский завод отбываю, а поскольку ты – главный подозреваемый пока, хочу я, чтобы ты мне всю историю подробно рассказал, а также все, что сам об этом думаешь.
– Э-э-э, – протянул Егор, – да тут особо рассказывать-то нечего, я же вам вчера все, как есть, поведал, добавить нечего. Я эти пятаки у себя в кошеле увидал только после того, как их солдаты на стол вывалили, а до этого и не было у меня пятаков этих. Я ж последние деньги из кошеля вывернул и кабатчику за водку отдал. Это я хорошо помню, я тогда еще не шибко пьяный был. Договорился с ним, что переночую у него здесь на лавке, а с рассветом уеду, ну а остальное, что было, решил пропить на радостях.
