что Курт Кобейн на самом деле жив.
– Это прекрасно, – попыталась я от него отделаться, но не тут-то было.
Марик, не замечая моей маеты, разулся и прошел в кухню. Пришлось налить ему чая. Я зависла у окна, поглядывая на парня в нетерпении. Джек, спавший под столом, поднял голову, чихнул и снова уснул.
– Может, ты мне еще что-нибудь посоветуешь? – поинтересовался Марик.
– По поводу чего?
– Как одеваться, как вести себя…
Устало вздохнув, я села на табурет и некоторое время созерцала Марика.
Поняв, что так просто от него не избавлюсь, заговорила:
– Хорошо, давай начнем сначала. Что в первую очередь видит человек? То, как другой одет. Посмотрим на тебя, – я поставила Марика посреди кухни и покрутила, – тертые джинсы, кожаная куртка, бадлон, невнятные ботинки. Первая мысль: бандит или воришка.
– Что же мне носить? – искренне озадачился он.
Немного подумав и покосившись в сторону ноутбука, я все же махнула рукой, двигая из кухни.
– Куда? – спросил Марик, когда мы сели в его «Форд».
– По магазинам, куда еще.
– В мужчине важно все, – говорила я, пока мы шатались по торговому центру, подбирая Марику новый гардероб, – здесь не хватит одного костюма, нужно уметь держать себя грациозно, но внушительно, нагло, но галантно, бабы от таких дуреют, – тут я вспомнила об утренней встрече с Всеволодом и улыбнулась. Интересно, он мне таки позвонит?
– И потом, – продолжила я, останавливаясь напротив парня, – впечатление оставляет все, в том числе и имя. Кира Муравина, – я протянула ему руку, он неуверенно ее пожал, поглядывая на меня. Пришлось ему подсказать: – Теперь ты представься.
– Борис Мариков.
– Вот, – сказала я торжествующе, двигая дальше, – как человек с таким именем может вызвать восхищение?
– А что же делать? – Марик разволновался. Я снова остановилась.
– Вот что, с сегодняшнего дня ты не Борис, а Боб.
– Боб? – хмыкнул он, но тут же посерьезнел, поймав мой взгляд.
– Именно Боб, и никак иначе. С фамилией тоже надо что-то делать. Нужно ее поменять, но не сильно, так сказать, сделать благозвучней.
– Например?
Мы зарулили в кофейню, и я цедила свой кофе, поглядывая на Марика.
– Пришло, – выставила вверх указательный палец, – Боб Маркес.
– Чего? – уставился он на меня.
– Прекрасно звучит. Фамилия испанская, имя американское, все вместе создает эстетический ореол.
Марик только глазами похлопал. Я не стала уточнять, какое слово ему было неизвестно: ореол, эстетический или оба сразу.
– Закажи себе визитки, – продолжала я, – а также надо бы прочитать книгу Габриеля Гарсии Маркес, раз уж ты берешь его фамилию. Тебя непременно будут спрашивать о нем.
– А кто этот Габриель?
– Писатель. Испанский. Не так давно умер.
– Сам?
– Сам,
