и еще одно дело.
Повинуясь безотчетному желанию, Энтони взял телефонный справочник и открыл его на странице с фамилией Ривел. Таких оказалось шесть: Эдвард Генри Ривел, хирург с Харли-стрит; «Джеймс Ривел и компания», шорники; Леннокс Ривел из Эбботбери Меншнз, в Хемпстеде; мисс Мэри Ривел, проживающая где-то в Илхэге; достопочтенная миссис Тимоти Ривел, проживающая в доме номер 487 по Понт-стрит; и миссис Уиллис Ривел из дома номер 42 по Кадоген-сквер. Итого, за исключением шорников и мисс Мэри Ривел, четыре подходящие персоны, и это при том, что искомая дама, возможно, вовсе и не живет в Лондоне! Кейд захлопнул книгу и покачал головой.
– Придется положиться на случай, – сказал он. – Что-нибудь всегда подворачивается.
Удача, возможно, именно потому и не изменяет энтони кейдам этого мира, что они так слепо верят в нее. Не прошло и получаса, как наш Энтони Кейд уже напал на след той, которую искал, перелистывая страницы иллюстрированной газеты. Среди большого количества фотографий нашлась одна с изображением живой картины, поставленной в доме герцогини Пертской. Под центральной фигурой дамы в восточном одеянии стояла надпись: «Почтенная миссис Тимоти Ривел в роли Клеопатры. Миссис Ривел, урожденная почтенная Вирджиния Котрон, дочь лорда Эджбастона».
Некоторое время Энтони рассматривал фотографию, постепенно округляя губы, точно хотел свистнуть. Потом вырвал из газеты страницу, свернул и положил в карман. Затем снова поднялся к себе в комнату, открыл чемодан и взял из него пачку писем. Вынув из кармана газетную страницу, подсунул ее под бечевку, которой были перевязаны письма.
Вдруг у него за спиной раздался шум, который заставил его резко обернуться. В дверях стоял человек, до смешного похожий на персонаж комической оперы – раньше Энтони и в голову бы не пришло, что такие и вправду встречаются в жизни. Вид у него был пугающий – квадратная голова из тех, которыми впору прошибать двери, злобная усмешка.
– Какого дьявола вы тут делаете? – спросил Энтони. – И кто вас впустил?
– Я хожу, где мне вздумается, – ответил незнакомец; по-английски он говорил с гортанным иностранным акцентом, хотя и вполне точно.
«Тоже даго», – подумал Энтони.
– Ну так убирайтесь отсюда, слышите? – крикнул он.
Глаза незнакомца не отрывались от писем, которые Энтони держал в руках.
– Я уйду, но не раньше, чем получу то, зачем пришел.
– И что же это, позвольте поинтересоваться?
Человек сделал к нему шаг.
– Мемуары графа Стилптича, – прошипел он.
– Вас просто невозможно принимать всерьез, – сказал Энтони. – Вы прямо как с театральных подмостков сошли – оперный злодей, да и только. Очень симпатичный. Кто вас послал? Барон Лоллипоп?
– Барон…? – Последовательность хриплых согласных оцарапала его собеседнику горло.
– Ах, вот,
