style="font-size:15px;"> – То же, что и все. Государство на Балканах, верно? Главные реки неизвестны. Главные горы также неизвестны, хотя их хватает. Столица: Экарешт. Население: в основном разбойники. Любимое местное развлечение: убивать королей и устраивать революции. Последний король, Николай Четвертый, был убит лет семь тому назад. С тех пор у них республика. В общем, местечко еще то. Мог бы и намекнуть, что Герцословакия имеет отношение к твоему делу.
– А она и не имеет, разве что косвенно.
Энтони воззрился на него скорее с грустью, нежели с гневом.
– С этим надо что-то делать, Джеймс, – сказал он. – Пройти какие-нибудь заочные курсы или еще что-нибудь в этом роде. Расскажи ты такую историю в старые добрые дни где-нибудь на Востоке, тебя подвесили бы головой вниз и хлестали бы палками по пяткам до тех пор, пока ты не испустил бы дух, а то и еще что-нибудь похуже сотворили.
Но Джимми, нимало не убоявшись подобных строгостей, продолжал следовать своим курсом.
– Слышал когда-нибудь о графе Стилптиче?
– Спрашиваешь, – отвечал Энтони. – Многие люди, и слыхом не слыхавшие о Герцословакии, загораются при одном упоминании о графе Стилптиче. Балканский Старик. Для одних – величайший политик современности. Для других – величайший неповешенный мошенник. Точка зрения зависит от направления, которого придерживается газета. Но в одном можно не сомневаться: графа Стилптича будут помнить еще долго после того, как мы с тобой обратимся в прах, Джеймс. Последние двадцать лет на Ближнем Востоке никто и пальцем не смеет пошевелить без ведома графа Стилптича. Он и диктатор, и патриот, и государственный деятель, и уж не знаю кто еще… одним словом, он – король интриг. Ну и к чему ты о нем вспомнил?
– Он был премьер-министром Герцословакии – вот почему я о ней заговорил.
– У тебя нет чувства соразмерности, Джимми. Ну что значит какая-то Герцословакия рядом со Стилптичем? Не более чем место, где родился гений и где началась его политическая карьера. Но он, кажется, умер?
– Верно. В Париже, пару месяцев назад. А я рассказываю тебе о том, что случилось давно, еще за несколько лет до этого.
– Проблема в том, – сказал Энтони, – чтобы понять, что именно ты мне рассказываешь.
На этот раз Джеймс принял упрек близко к сердцу и поспешил исправиться.
– Дело было так. Я обретался в Париже – года четыре тому назад, что ли, точнее не припомню. Иду я как-то поздно вечером по улице, народу кругом никого, вдруг вижу – с полдюжины крепких французских парней бьют приличного с виду пожилого джентльмена. Ну, поскольку я терпеть не могу потасовок, исход которых определен заранее, то я быстренько вмешался и навешал французам. Они растаяли, как снег под весенним солнцем! Наверное, раньше их никто по-настоящему не бил.
– Молодчина, Джеймс, – мягко заметил Энтони. – Жалко, меня там не было, я бы с удовольствием посмотрел.
– Да нечем там было особенно любоваться, – скромно ответил Джеймс. – Старик,
