ароматизатора, который вызывал лёгкую головную боль. Так что, когда машина остановилась около Национальной галереи искусств, Джил с невиданной для её каблуков сноровкой выбралась на мостовую. Воздух октябрьской осени показался до одури сладким, впившись в мозг запахом прелой листвы и влажного гравия, который сочно захрустел под ногами. Мимо пронеслись автобусы с изображением знаменитого вождя сауков4, и Джиллиан тихо фыркнула, гадая, откроется ли сегодня дома тотализатор.
Любовь к хоккею Бен скрывал долго и после переезда в Вашингтон либо смотрел матчи украдкой, либо довольствовался чтением газетных сводок. Игра была последней нитью, что связывала Рида с Чикаго. И хотя он и считал своё увлечение пустой тратой времени, но так и не смог избавиться от привычки со времён студенчества. А та, укоренившись в пору его губернаторства, переросла в мягкую одержимость.
Джиллиан узнала об этом совершенно случайно, из тихих споров во время президентской кампании Ван Берга, когда только пришедший на должность спичрайтера Макс и сломавший в бешенстве несколько перьевых ручек Рид проспорили два дня кряду, а потом чуть окончательно не разругались. И по словам «буллит», «тафгай» и «Горди Хоу», выловленным из сумбурной речи этих двоих, она наконец-то догадалась, о чём было столь яростное противостояние. С тех пор повелось, что трансляции матчей с участием «Чикаго Блэкхокс» и «Вашингтон Кэпиталс» проходили в резиденции Ридов под яростный хруст попкорна. Бен до сих пор не мог простить столичной команде победу в кубке Стэнли.
Проводив взглядом удаляющиеся автобусы чикагской команды, Джил повернулась к терпеливо ожидавшему её секретарю. Что же, пришло время последних наставлений.
– Скажешь хоть слово – ты уволен. Подойдёшь ближе, чем на десять футов – ты уволен. Попробуешь обсудить с кем-то – уволен и можешь срочно менять имя, внешность и адрес, потому что я найду тебя и убью. Ясно? – вполголоса, с мягкой неестественной улыбкой и почти ласково проговорила Джиллиан.
– Лучше бы вы так о себе беспокоились, – пробормотал Баррет, вздохнул и поудобнее перехватил тяжёлые папки.
– Не мне сидеть в Овальном кабинете, Элвин, – хмыкнула она, а затем села за уже знакомый металлический столик. – Партия проиграна, когда рубят Короля, а не выбившуюся в Дамки пешку. К тому же не ты ли просил меня именно об этом?
Баррет помолчал, раздражённо наблюдая за возящимися в песке воробьями, а потом устало опустился рядом.
– Всё это неправильно, – буркнул он и с тяжёлым стуком кинул на столик осточертевшую ношу. – Не знаю, какие выдвинули условия. Но судя по всему, не меньше, чем на государственную измену.
Джил криво усмехнулась и посмотрела на экран молчавшего телефона – до нужного часа оставалось ещё пятнадцать минут.
– Ты слишком много думаешь, – мягким голосом произнесла она и нарочито небрежно добавила: – Кофе?
Получив стаканчик с дешёвым напитком, о котором даже
Индейское племя.
