прости. Просто мне нужна помощь. Я думал, ты не бросишь старого друга в беде, – и он снова фальшиво улыбнулся, рассчитывая, что меня воодушевит факт дружбы с ним. Мерзкий подлый Виктор.
– Что от меня требуется? – я поставил кофе на стол и деловито закинул ногу на ногу.
– У тебя были связи на таможне, а скоро грядет большая поставка. Это будет шикарное дело. От тебя – только перевезти.
Я занимался этим делом не раз и не два, поэтому знал, что за простым "только" обычно может скрываться что угодно, что будет давить на мозг и создавать проблемы. Но пока мне давил на мозг нос Виктора, торчавший из-под оправы и вопрошающий дури. Давно сидит, видимо.
– В чем мой интерес? – спросил я и полез в карман за пачкой сигарет.
Виктор поднялся и перекинул живот через полстола, попутно сбив канцелярский набор. Он взял бумажку и написал на ней что-то, потом с улыбкой (уже искренней, но такой же мерзкой) показал мне. Пятизначная сумма в зеленых бумажках. Хм, неплохо.
– В чем подвох? – спросил я.
– Никакого подвоха! Маршрут Польша-Чехия.
– А мы-то каким боком тогда замешаны?
– Через Дойчланд везти проще, – он хотел показать, что чему-то научился в логистике.
– Тогда партия должна быть огромной, иначе где экономический смысл?
– Не такая уж и огромная, – он схватил тот же листок и дописал внушительное число в килограммах.
– И как я его повезу? Ты представляешь, сколько это?
– Не волнуйся, часть груза уже отправлена, – он горделиво сел в кресле.
– В сосиски что ли спрятал? – пошутил я, а его лицо стало серьезнее.
– В колбасу. Даже если с собачками полезут искать, можно списать лай на то, что это мясо.
Я, пытавшийся в то время прикурить от зажигалки, чуть не выронил сигарету от смеха. Какой же он тупой. Лицо Виктора стало на тон-два краснее.
– Ни одна машина не пройдет таможню, – строго сказал я после того, как закурил, – так что, если есть время, разворачивай свои фургоны. Сколько их, кстати?
– Три, – буркнул Виктор и полез к телефону.
– В колбасу, а-а-а, – я снова закатил глаза, и улыбка растянулась во всё лицо.
Он мог доверять моему опыту и не только потому, что был туп, но и потому, что мне четыре года удавалось возить небольшие партии туда-сюда и не попадаться. Искусство.
Минут пять он о чем-то говорил с другим концом провода, то ругаясь, то переходя на полушепот. Затем сел и сказал:
– Одна машина уже на другой стороне, ты ошибся.
– У тебя еще две здесь, так что рано радуешься, – я хотел задавить в нем радость.
Я никогда бы не стал впутываться в подобные грязные вещи, будь у меня что терять. А так – это хорошие деньги, азарт, полезные связи. Совесть давно молчит. Я – перевозчик. Мне плевать, куда дальше попадет эта дрянь. Люди, сидящие на ней, свой выбор уже сделали. Почему я должен о них думать?
– Придумай
